JК
Мирные досуги инспектора Крафта :: Чудакова Мариэтта
Страница: 31 из 85Но лучше не спрашивать его об этом на другой день — он не помнит ни строчки. Зато дрянной роман, который он читает зевая, при случае перескажет до малейших подробностей. Нет, Джон странный человек! — восклицала она, и настоящее страдание мелькало тогда в ее глазах. Она несомненно была умна и наблюдательна, и горячо любила своего мужа. День ото дня она становилась тревожнее.
Крафт попросил миссис Брауде расспросить у мужа, только что вернувшегося из Парижа, — что же особенно поразило его в парижских музеях. На следующий день она сокрушенно рассказывала Крафту, что муж не смог назвать ей ни одной из лучших картин Лувра и упоминал лишь о самых посредственных мастерах, чьи работы, по его же собственным словам, не произвели на него никакого впечатления.
Наступил момент, когда в воображении Крафта окончательно прояснилась необычная судьба Джона Брауде. Этот человек был лишен одного из главных благ, дарованных нам, — памяти чувства. Он был обречен сразу же забывать именно то, что особенно глубоко его взволновало. Нахлынувшее на него чувство непонятным образом смывало в его памяти свои собственные следы.
Почему же окружающие не замечали эту резкую особенность и только несколько сравнительно недавних случаев взволновали его близких? По-видимому, жизнь этого человека не доставляла ему сильных впечатлений. Увлечение, радостное волнение редко посещали его, и когда в последние годы таких эмоций в его жизни стало больше, — провалы памяти стали заметнее.
Крафт попросил миссис Брауде расспросить у мужа, только что вернувшегося из Парижа, — что же особенно поразило его в парижских музеях. На следующий день она сокрушенно рассказывала Крафту, что муж не смог назвать ей ни одной из лучших картин Лувра и упоминал лишь о самых посредственных мастерах, чьи работы, по его же собственным словам, не произвели на него никакого впечатления.
Наступил момент, когда в воображении Крафта окончательно прояснилась необычная судьба Джона Брауде. Этот человек был лишен одного из главных благ, дарованных нам, — памяти чувства. Он был обречен сразу же забывать именно то, что особенно глубоко его взволновало. Нахлынувшее на него чувство непонятным образом смывало в его памяти свои собственные следы.
Почему же окружающие не замечали эту резкую особенность и только несколько сравнительно недавних случаев взволновали его близких? По-видимому, жизнь этого человека не доставляла ему сильных впечатлений. Увлечение, радостное волнение редко посещали его, и когда в последние годы таких эмоций в его жизни стало больше, — провалы памяти стали заметнее.