Мурзик   ::   Исаков Дмитрий

– Память о городе Ленина не умрет в памяти народной!

– Понятно.

Еще одна новость, еще немного поспрашиваю и буду не сомневаться, что мои с Мурзиком дети будут пить пиво только Баварское, если они здесь еще будут.

– И кто ж руководил его обороной?

– Климент Ефремыч, – с теплом в голосе, как о самом близком и родном человеке произнес молодой.

– И его расстреляли?

– Кого?

– Ворошилова!

– Климент Ефремыча?

– Его самого.

– А за что?

– Как за что? Он же Питер немцам сдал?

– Климент Ефремыч был дважды ранен в рукопашном бою и только благодаря мужеству и героизму наших доблестных летчиков был в последний момент вывезен из горящего Ленинграда! – ответил мне за молодого Сенцов. – А вы разве этого не знали?!

– Откуда мне знать, когда мы то в работе, то в тылу врага!

– А еще Астрахань сдали, – подал голос молодой, но мне почему-то стало плохо (покурил на голодный желудок) , и я удалился досыпать к Мурзилке.

Душе хотелось немедленного умиротворения. Телу ничего не хотелось – оно было сыто и здорово. А душа… Впрочем, это скорее и вовсе не душа, а мое до боли обостренное сознание требовало немедленного отдыха от постыдной действительности.

Я закрыл глаза и страстно возжелал оказаться где-нибудь далеко-далеко, но только бы подальше от нашей агрессивной дисгармонии. Я почувствовал легкое дуновение и с ним ощутил какую-то неповторимую свежесть леса.

Глаза открывать не хотелось.