На берегах тумана   ::   Чешко Федор

Очень страшно не понимать, что за сила такая удерживает тебя от падения туда, вверх, страшно не знать, способна ли она иссякнуть, эта сила. А еще страшнее, что кто-нибудь может догадаться об этих ее страхах. Нет, уж лучше по собственному горлу ножом...

Она вздохнула и сказала тихонько:

— Цо-цо жалко очень...

— Угу... — Леф пусто глянул через плечо и снова склонился над виолой — низко-низко, будто скрипунов на струнах ловил.

— Отец огорчается, говорит, что такого пса уже никогда не будет у нас.

— Угу...

— А ты как думаешь, Гуфа может наведовать псу, чтоб он сразу обучился охоте?

— Ага...

— Ну что — ага? — Она дернула Лефа за волосы. — Мне отвечай, а не виоле своей!

Леф вскинулся, заморгал:

— Ты сказала что-то?

— Да ничего, — Ларда насмешливо усмехнулась. — Мучай дальше свою деревяшку. Ты — ее, она — тебя... Только знай: после выбора я из нее лучины настрогаю. Мне муж надобен, а не довесок к чурбаку со струнами.

— Ну, какая ты... — обиженно скривил губы Леф.

— А вот такая, — сощурилась Ларда. — Так что ты думай, прикидывай. Осень-то не скоро еще, времени для размышлений тебе предостаточно.

От угадывающейся невдалеке бесформенной черной громады — хижины — отделилась неясная тень, вздохнула, сказала Рахиным голосом:

— Спать пойдешь сегодня, несносный? Стемнело совсем... И Ларду, верно, ждут давно — поди, еще и не ела...

Леф промолчал, только к струне притронулся, и она загудела протяжно, капризно как-то. Раха вздохнула, ушла.