На берегах тумана   ::   Чешко Федор

А потом как-то развешивала под кровлей травы для просушки и случайно задела ее головой (дубинку то естьзадела, не кровлю) — вроде бы и не сильно, вскользь, но звон в ушах унялся только к утру. Вот я и подумала: ведь оружие все-таки. Мне вроде бы ни к чему (даже если когда-нибудь захочется приложиться лбом, так и без нее найдется обо что), а Витязь, может, с большим толком употребит. Ну-ка, бабы, хватит толочь! — вдруг резко перебила она собственный неторопливый рассказ. — Ссыпайте все в одну мису, в другую наберите воды и ставьте обе ближе к огню. И ты, маленький, тоже к огню садись...

Парня царапнуло старухино обращение (ведь сама же совсем недавно призналась, что зря так называла; даже слово «Витязь» наконец-то соизволила выговорить — и на тебе, опять за старое)... Но ведунья только рукой махнула при виде его досадливо скривившихся губ.

— Ну разве я не права? Конечно, права: не был бы ты маленьким, так и не обиделся бы на такое мое слово. Ладно уж, будет тебе зыркать по хищному. Сядь свободней, ногу расслабь да зажмурься. И вы все зажмурьтесь, не то повыгоняю!

— Пищу, стало быть, можно теперь не беречь, — Хон растянул губы в злобной ухмылке. — Видишь, как милостивы Истовые: избавляют нас от опасений за нашу будущую судьбу. А ты, объедок неблагодарный, небось не ценишь доброй заботы! Ведь не ценишь, а?

Леф (он продолжал в мыслях называть себя этим именем — может быть, потому, что так по-прежнему звали его другие, или из страха окончательно поддаться своему нездешнему "я") вместо ответа лишь вяло пожал плечами.