JК
На краю времени, на пороге мира :: Клименко Анна
Страница: 78 из 88Вот наглец! Можно подумать, что у себя дома…
– Лучше исчезни сейчас, – процедил Магистр, – пока я не…
– А что ты мне сделаешь? – Демон скорчил испуганную рожицу: – Ой, боюсь… Только не бейте, дяденька…
Затем, вдруг посерьезнев, добродушно поинтересовался:
– Так что ты там рисуешь-то? Не первый год…
У Магистра Закрытого города отчаянно вертелось на языке нечто вроде «оно тебе надо?», но, пересилив себя, он поманил мальчишку к столу. Может быть, если рассказать, отстанет…
Он в который раз окинул взглядом схему, нарисованную им же на папере. Такая простая поначалу, теперь она была похожа на спутанный клубок. И – что самое печальное – каждая нить являлась чьей-то судьбой.
Кудрявая голова склонилась над столом, затем мальчишка удивленно взглянул на Магистра:
– И что это такое?
– Я пытаюсь просчитать судьбу этого мира, – Магистр беспомощно развел руками, – пока что не очень получается. И с каждым годом я запутываюсь все больше и больше.
– Но… – синие глазенки расширились, – разве такое возможно?
– В том-то и дело, что возможно.
И Магистр, сам поражаясь собственному терпению, начал рассказывать маленькому мучителю о том, что есть на свете такие мудрые вещи… Даже не вещи, слова, в которых заключен великий смысл: причина и следствие. Они цепляются друг за дружку звеньями цепи, и цепь эта тянется от самого начала времен. А оборвется наверняка только с последним закатом этого мира.
– Ну а ты-то что рисуешь? – Мальчишка провел пальцем по одной из линий, на которой было написана «Золий». Она держалась как-то обособленно, эта линия изредка пересекаясь или сплетаясь узелком с прочими. – Где причины, где следствия? Где эта самая цепь? Ничего здесь не понять на твоем рисунке.
– Лучше исчезни сейчас, – процедил Магистр, – пока я не…
– А что ты мне сделаешь? – Демон скорчил испуганную рожицу: – Ой, боюсь… Только не бейте, дяденька…
Затем, вдруг посерьезнев, добродушно поинтересовался:
– Так что ты там рисуешь-то? Не первый год…
У Магистра Закрытого города отчаянно вертелось на языке нечто вроде «оно тебе надо?», но, пересилив себя, он поманил мальчишку к столу. Может быть, если рассказать, отстанет…
Он в который раз окинул взглядом схему, нарисованную им же на папере. Такая простая поначалу, теперь она была похожа на спутанный клубок. И – что самое печальное – каждая нить являлась чьей-то судьбой.
Кудрявая голова склонилась над столом, затем мальчишка удивленно взглянул на Магистра:
– И что это такое?
– Я пытаюсь просчитать судьбу этого мира, – Магистр беспомощно развел руками, – пока что не очень получается. И с каждым годом я запутываюсь все больше и больше.
– Но… – синие глазенки расширились, – разве такое возможно?
– В том-то и дело, что возможно.
И Магистр, сам поражаясь собственному терпению, начал рассказывать маленькому мучителю о том, что есть на свете такие мудрые вещи… Даже не вещи, слова, в которых заключен великий смысл: причина и следствие. Они цепляются друг за дружку звеньями цепи, и цепь эта тянется от самого начала времен. А оборвется наверняка только с последним закатом этого мира.
– Ну а ты-то что рисуешь? – Мальчишка провел пальцем по одной из линий, на которой было написана «Золий». Она держалась как-то обособленно, эта линия изредка пересекаясь или сплетаясь узелком с прочими. – Где причины, где следствия? Где эта самая цепь? Ничего здесь не понять на твоем рисунке.