На суше и на море   ::   Подгурский Игорь

Они пересекли площадь и, оставив телегу на углу у трехэтажного домика, постучались в дверь соседнего здания.

– У-езд-но-е каз-на-чей-ство, – по слогам вслух прочитал Сусанин, водя пальцем по бронзовой табличке и недоуменно оборачиваясь к Скуратову. – Валютный банк, что ли?

– У них вход со двора, – чему-то улыбаясь, пояснил Малюта, продолжая колотить сапогом в дубовую дверь. – За кредитами – всегда со двора. Ниже читай.

– Рузская краеведческая кунсткамера, – перешел ко второй табличке ветеран русско-польских баталий. – Режим работы… Короче, ясно. Закрыто уже.

– Откроют, – заверил бородатый капитан Скуратов. – Я слово секретное знаю. У хранителя здешнего квартирка при музее.

– Ну кто там еще на ночь глядя? – раздался из-за двери старческий голос, и удерживаемая колодезной цепью дверь приоткрылась на ширину ладони. Мерцающий огонек свечи осветил добродушное пожилое лицо грузного и явно подслеповатого хранителя провинциальной кунсткамеры.

Скуратов, воровато оглянувшись, сунул в щель какую-то серебряную монету.

– Батенька мой! – ахнул, поднося монету к носу, хранитель. – Это ж целковый Святослава. Его ж, поди, и в Ермитаже нет. Вы его в фонд музея жертвуете?

– Нет, – уточнил Скуратов. – Но на экспертизу вам дам.

– Это одно и то же, – заверил хранитель, пристроив на приступок подсвечник. – Погодите, господа, погодите. Тотчас и открою.

Дверь прикрылась, что-то загремело, защелкало, зазвякало, и дверь – на этот раз настежь – открылась вновь.