Кто последний за смертью?   ::   Рокотов Сергей

А для меня прежде всего важно чувство достоинства, а потом уже материальные блага. Одиноко вот только мне очень здесь, в этой пустой нищенской квартире, Павел Николаевич. Ладно, до свидания, спасибо, что позвонили.

Николаев положил трубку. Его одолевали сомнения. Не выходил из головы рассказ Клементьева о пропавшей сироте Гале из Феодосии, не выходила из головы ледяная улыбка Верещагина на кладбище. Но как же все это не вязалось с простой, естественной манерой разговаривать Веры Георгиевны, ее скромным обликом, принципами, которые она все время отстаивала. Его давно уже будоражила идея вскрытия могилы Лены Воропаевой и проведения более тщательной экспертизы. Но кто мог дать санкцию на такое дело? И особенно теперь, когда отец Лены стал мэром города?

И Павел Николаевич, поглощенный повседневными заботами, новыми расследованиями, постепенно отвлекся от этого запутанного дела. Но оно все равно оставалось в подсознании, и когда он вспоминал об этом, ему становилось страшно, и он чувствовал, как мурашки бегут у него по коже, и почва под ногами становится какой-то зыбкой…

Вот так и прошел для него девяносто третий год.

В начале мая 1994 года Николаеву позвонил из Симферополя Клементьев. Николаев только что вернулся из сложной и утомительной командировки в Красноярск. Он вел дело об убийстве бизнесмена, за которым оказались крупные хищения. Следы привели в Красноярск, и Николаеву пришлось провести там целую неделю. Привет, Павел, я уже доконал Тамару звонками, — сказал Клементьев.