Нет повести печальнее на свете...   ::   Шах Георгий Хосроевич

Капулетти подумал, что подобное наверняка уже случилось и что Марта лукавила в жизни добрую тысячу раз, притом далеко не всегда ради святого долга.

– Мне это не нравится, – осмелился сказать Пер.

– Ты же грозился отдать за Улу всю свою кровь.

– Это разные вещи.

– Ну, хорошо, все вы хотите быть чистенькими, так я возьму грех на себя. Бог мне простит, – она перекрестилась, – он понимает материнское сердце.

– Простите, синьора, вы знаете, как я привязан к зашей семье, но честь не позволяет мне участвовать в таком деле. – Сделав это заявление, Пер почувствовал, как возвышается в собственных глазах. Эх, если б Ула могла сейчас его слышать!

– И мне тоже, мать, – неожиданно присоединился к другу Тибор.

Капулетти тоже хотел сослаться на честь, но Марта метнула в него предупредительный взгляд такой силы, что он стушевался.

– Пусть мальчики останутся в стороне, – сказала она примирительно. – Для изобличения преступника в арбитраже достаточно и прислуги.

На том семейный совет закончился, и через полчаса Капулетти с большой неохотой передал по телекому продиктованную женой жалобу, обвиняющую Рома Монтекки, сына олдермена местной общины агров, в насильственном похищении Улы Капулетти, дочери профессора Веронского университета. Если бы обвинение было доказано, виновнику грозила пожизненная каторга. В последний момент Марта отказалась от формулы «изнасилование», вынужденная признать, что Ула останется тогда опозоренной на всю жизнь.