Нет повести печальнее на свете...   ::   Шах Георгий Хосроевич

– У нас остался последний свидетель, наставник Сторти. Прошу внимания.

Перешептывание все-таки продолжалось, спорили за и против доводов Чейза, и, когда Сторти начал давать показания, его почти никто не слушал.

– Что вы можете сказать о характере своего воспитанника?

– Только то, что это благородный и прямодушный человек, если б у меня был такой сын, я гордился бы им.

– Когда вы узнали об его увлечении синьоритой Капулетти?

– Если позволите, ваша честь, я перейду к самому существенному. – Арбитр кивнул. – Я свидетельствую, – заявил Сторти, повысив голос и привлекая тем внимание публики, – что Ула любит Рома так же, как и он ее, и что она добровольно отправилась с ним в изгнание, чтобы избежать разлуки.

– Чем вы можете доказать свои слова?

– Очень просто. Я сам организовал их побег.

В зале поднялся невообразимый шум, арбитру пришлось вторично пустить в ход колокольчик и свою угрозу.

– И вы не стесняетесь говорить об этом с бравадой?

– Да, потому что я совершил благое дело.

– Негодяй! – закричала Марта. – Гнать из Университета такого наставника, судить его! – Ее поддержали многие.

– Я сам уйду! – сказал Сторти с вызовом. – А суда я не боюсь, в моих действиях, достопочтенная синьора, нет состава преступления. Преступники те, кто хочет разлучить влюбленных, растоптать их чувство и сделать на всю жизнь несчастными.

– Вы с ума сошли! – воскликнул лидер общины агров.