Нет повести печальнее на свете...   ::   Шах Георгий Хосроевич

Он подошел к столику, подбоченился и заявил с вызовом:

– Убирались бы вы отсюда подобру-поздорову!

– Почему? – спросил Ром.

– Ты ведь Монтекки, который спутался с матой? Я тебя сразу узнал.

– Я и не отказываюсь. А это моя жена. Что дальше?

– А то, что мне не нравится, когда предатели суются к нам в деревню.

– А мне не нравится ваша физиономия, синьор, не знаю, как вас звать.

– Не задирайся, Ром, – прошептала Ула ему на ухо, – уйдем отсюда.

– Ах ты, молокосос!

Бруно полез на Рома с кулаками. Ром подпустил его поближе, сильно ударил в подбрюшье. Тот согнулся и упал на соседний столик. Двое его дружков полезли на Рома, но третий сцепился с ними, крича:

– Уходите, я задержу этих дураков!

Ром схватил Улу за руку, они выбежали, вскочили на лошадей и помчались во весь опор, хотя никто за ними не гнался.

– Видишь, – сказал Ром, отдышавшись, – и здесь у нас нашлись защитники.

– Эх, Ром, – засмеялась Ула, – сразу видно, что ты не мат, считать не умеешь. За нас один, а против трое. Если все население Гермеса поделится в такой же пропорции – нам несдобровать. А здорово ты двинул этого типа, молодчина!

– И все же, – сказал Ром ворчливо, – нам не следовало ездить в деревню. Сторти предупреждал…

– Моя вина, – признала Ула. – В другой раз можешь не слушать свою безрассудную жену.

Они остановились у водопада, чтобы еще раз послушать мелодию падающих струй и прийти в себя после очередного неприятного переживания.