Обрекающие на Жизнь   ::   Парфенова Анастасия

Это значит, что даже если мы возродимся для иной жизни, наши души найдут друг друга, притянутые, точно мотыльки на свет, непреодолимым и неумолимым порывом. Для Аррека у меня была лишь одна жизнь, лишь короткие два дня, и после этого мы будем друг для друга потеряны. Для Иннеллина...

Он улыбнулся. Печально. Сплел сен-образ, придавший моим мыслям и смутным ощущениям более четкую форму:

Есть одна любовь — та, что здесь и сейчас,

Есть другая — та, что всегда...

Есть вода, которую пьют, чтобы жить,

Есть — живая вода.

Глядя на эль-ин, которого безутешно и тихо оплакивала почти всю жизнь, я вдруг с ужасом поняла, что совсем не знаю его. Не знаю, не помню, не понимаю. Что с Арреком, с этим человеком, чужаком, с невыносимым, чванливым тигром меня связывает больше, чем с первым мужем, которому когда-то без сомнений и без оглядки вручила свою душу.

О Ауте...

Мои уши жалобно опустились, пальцы сжались, оставляя на ладонях кровавые следы когтей.

— Все верно, родная, — его голос погружал в теплые серебристые воды, против воли заставлял расслабиться, забыться. Между нами затрепетал хрупкий сен-образ ту.

Жизнь и смерть. Двойственность. Разделенность тех, кто оказался по разные стороны грани. Судьба.

— Ненадолго, — хрипло выдохнула я.

Он как-то неопределенно взмахнул ушами.

— Я пришел извиниться, Антея.

Что?

— За что?

— За то, что украл твою юность.