JК
Очаг на башне :: Рыбаков Вячеслав Михайлович
Страница: 259 из 307Он видел, она ждет зова — ине звал. Словно бог, он кроил ее будущее; видел, как наяву, ее прозябание возле опостылевшего мужа, когда, заслышав звонок, она бросает недотепу за столом, у телевизора, в постели — и сверкающей кометой летит открывать…
Он пошел к ней назавтра.
— Андрейка мне звонил, — сообщил он между прочим. — Беспокоится. Я ему сказал, Ася, что вы переехали.
— Да, — ответила Ася. — Вот, телеграмму прислал, — она покопалась в бумагах на столе. — Слова. Люблю — у-лю-лю.
— Суховато, конечно, — примирительно сказал Вербицкий, просмотрев текст. — Но ведь он очень занят.
— Он всегда занят.
— Асенька, — увещевающе произнес Вербицкий. — Он, конечно, человек довольно тяжелый, капризный… Но небесталанный, это оправдывает многое. И он вас любит. Это главное. Когда он показывал мне ваши фотографии — те, на озере, — он прямо сам не свой был от гордости, он хвастался вами, как ребенок!
— Ребенок, — ненавидяще повторила Ася и вдруг вспыхнула. Растерянно глянула на Вербицкого. — Но ведь там…
Вербицкий успокоительно положил ладонь ей на руку, и Ася вздрогнула.
— Я смотрел как художник, — сказал он. — Вы замечательная, Асенька, вам него стесняться.
— Свинья, — сказала Ася. — Какая свинья!
— Ну, не надо. Вот — думал, вам приятно будет, а вы рассердились, — мягко улыбнулся Вербицкий.
— Все-все. Это меня не интересует.
— Что не интересует?
Она молчала, покусывая губу. Потом сказала ровно:
— Он.
Он пошел к ней назавтра.
— Андрейка мне звонил, — сообщил он между прочим. — Беспокоится. Я ему сказал, Ася, что вы переехали.
— Да, — ответила Ася. — Вот, телеграмму прислал, — она покопалась в бумагах на столе. — Слова. Люблю — у-лю-лю.
— Суховато, конечно, — примирительно сказал Вербицкий, просмотрев текст. — Но ведь он очень занят.
— Он всегда занят.
— Асенька, — увещевающе произнес Вербицкий. — Он, конечно, человек довольно тяжелый, капризный… Но небесталанный, это оправдывает многое. И он вас любит. Это главное. Когда он показывал мне ваши фотографии — те, на озере, — он прямо сам не свой был от гордости, он хвастался вами, как ребенок!
— Ребенок, — ненавидяще повторила Ася и вдруг вспыхнула. Растерянно глянула на Вербицкого. — Но ведь там…
Вербицкий успокоительно положил ладонь ей на руку, и Ася вздрогнула.
— Я смотрел как художник, — сказал он. — Вы замечательная, Асенька, вам него стесняться.
— Свинья, — сказала Ася. — Какая свинья!
— Ну, не надо. Вот — думал, вам приятно будет, а вы рассердились, — мягко улыбнулся Вербицкий.
— Все-все. Это меня не интересует.
— Что не интересует?
Она молчала, покусывая губу. Потом сказала ровно:
— Он.