JК
Очаг на башне :: Рыбаков Вячеслав Михайлович
Страница: 83 из 307Интересно, кто читал, подумал он и нервно спросил шутливым тоном:
— Чья это настольная книга?
Женщина обернулась, и Вербицкому показалось, что углы рта ее презрительно дрогнули.
— Ничья, — ответила она. — Андрей взял почитать, да так получилось, что я успела, а сам он не успел. Но рвется. Он все-таки помнит, что дружил с автором.
— Вот как, — произнес Вербицкий. — Ну, и каково мнение?
Она помедлила и призналась:
— Не очень.
— Вот как, — повторил он и облизнул пересохшие губы. Он знал, что его проза не приводит в восторг тупарей, но от неожиданности растерялся все же, потому что ведь Симагину должно было нравиться!
— Ну, там есть, конечно, эпизоды, которые дописывались с целью… как это было в редзаключении… прояснить позицию автора. Вы же понимаете, иначе повесть вообще не вышла бы.
— Ну и не надо, — просто ответила женщина. Он вздрогнул, как от пощечины. Пол мещанского гнездышка зыбко поехал под ногами. Эта женщина — не простодушная маленькая дурочка, она злобная дура; а ты беззащитен, потому что полагаешь собеседника не глупее и не хуже себя. Сколько раз повторять, заорал себе Вербицкий, думай о них хуже! Еще хуже! Совсем плохо — как они о тебе! Он перевел дыхание.
— Это весьма субъективно.
— Хорошо, — женщина опять нервно заглянула в окно, а потом решительно шагнула к плите и выключила газ под бубнящей кастрюлей. — Тут я не судья. В чем ведущий лирический конфликт? Он и она. У него опасное дело. Он обдумывает, как лучше сделать.
— Чья это настольная книга?
Женщина обернулась, и Вербицкому показалось, что углы рта ее презрительно дрогнули.
— Ничья, — ответила она. — Андрей взял почитать, да так получилось, что я успела, а сам он не успел. Но рвется. Он все-таки помнит, что дружил с автором.
— Вот как, — произнес Вербицкий. — Ну, и каково мнение?
Она помедлила и призналась:
— Не очень.
— Вот как, — повторил он и облизнул пересохшие губы. Он знал, что его проза не приводит в восторг тупарей, но от неожиданности растерялся все же, потому что ведь Симагину должно было нравиться!
— Ну, там есть, конечно, эпизоды, которые дописывались с целью… как это было в редзаключении… прояснить позицию автора. Вы же понимаете, иначе повесть вообще не вышла бы.
— Ну и не надо, — просто ответила женщина. Он вздрогнул, как от пощечины. Пол мещанского гнездышка зыбко поехал под ногами. Эта женщина — не простодушная маленькая дурочка, она злобная дура; а ты беззащитен, потому что полагаешь собеседника не глупее и не хуже себя. Сколько раз повторять, заорал себе Вербицкий, думай о них хуже! Еще хуже! Совсем плохо — как они о тебе! Он перевел дыхание.
— Это весьма субъективно.
— Хорошо, — женщина опять нервно заглянула в окно, а потом решительно шагнула к плите и выключила газ под бубнящей кастрюлей. — Тут я не судья. В чем ведущий лирический конфликт? Он и она. У него опасное дело. Он обдумывает, как лучше сделать.