Лев Иудеи   ::   Островски Виктор

И дорого за нее заплатишь. А теперь ты, я думаю, убьешь меня, как убил молодого Илана в Гааге.

— О чем ты говоришь?

Натан размотал еще кусок ленты, но так, чтобы Амос не мог шевелить руками и ногами.

К тому времени, когда Амос кончил свой рассказ о последних происшедших событиях, как он их знал, Натан наконец понял, что кто-то упорно старается его подставить, а все остальные охотно ему помогают. Теперь он понял почему. Тот, кто направлял операцию против умеренных палестинцев, хотел раскрутить всю Моссад в самой элементарной надежде, что в конце концов она вмешается.

Натан стоял и курил сигарету. Он сосредоточенно раздумывал.

Амос все еще продолжал орать с пола:

— Размотай меня, чертова задница! Я говорю тебе, лысая башка!

Бассам уже готов был заткнуть ему рот.

— Ты взял не тот тон, Амос.

— О чем ты, черт побери, говоришь? Что все это значит? Вы пытаетесь пришить мне какоето дело? Муса прячется в соседней комнате? А если нет, то что тут, мать вашу, происходит?

— С кем ты встречался в «Хилтоне»?

— С Эджвортом. Он мой друг. Я знаю его уже много лет.

— Как ты познакомился с этим Эджвортом?

— Не твое собачье дело.

Натан вытащил острый карандаш из кармана и, на клонившись, вставил его кончик в ухо Амоса.

— Ты знаешь правила этой игры, — сказал он. З— а каждые две секунды молчания один миллиметр. Через три минуты я буду выводить каракули на твоем мозгу. Подумай об этом, Амос. Мне ведь нечего терять.