Опоздавшие к лету (сборник)   ::   Лазарчук Андрей

Известие о том, что ему предстоит уехать, Шанур неожиданно принял спокойно и вопросов не задавал. Даже не то слово: спокойно, – просто вспышка активности, настоящей, не марионеточной, когда разоружали комендатурщиков, и внезапная пустота потом, после капитуляции – они сожгли в Шануре все, что могло гореть, и ничем, кроме апатии, Шанур ответить не мог.

– Я буду продолжать, – сказал ему тихонько Петер, когда таскали и укладывали коробки с пленкой. Шанур кивнул равнодушно.

Потом они пожали друг другу руки и даже обнялись на прощание, но пусто и нелепо, исполняя ритуал, не более того, и Петер не мог отогнать ощущения, что прикасается не к человеку, а к измятой бумаге. Это было страшно, носить в себе такое ощущение, но мало ли страшного приходится носить – и ничего...

– Не стреляют, – сказал вдруг Шанур, озираясь, будто стрелять должны были по ним и сейчас.

– Уже давно не стреляют, – сказал Армант. – Говорят, у зенитчиков в пушках пауки завелись.

Шанура передернуло.

– Не люблю пауков, – сказал он.

– А я люблю, – сказал Армант. – Помнишь, у меня тарантул жил, его звали Сарацин.

– Помню, – сказал Шанур. – Я тогда старался не заходить к тебе.

– Но заходил же.

– Заходил. Но это было неприятно.

– Я для него тараканов ловил.

– Надо ехать.

– Везет тебе. Будешь там с девочками баловаться.

– Счастливого пути, – сказал Петер. Шанур повернулся к нему.