JК
Лгуньи :: Эксбрайя Шарль
Страница: 78 из 132Раз полиция не способна покарать убийц невинных, они имеют право сделать это сами! И если бы я могла, я помогла бы им!
Сервион покачал головой.
— Анжелина, мне горько осознавать, что после двадцати лет супружеской жизни ты осталась такой же дикаркой, какой была, когда дралась с мальчишками в полях Корта.
— Да? Так вот, я рада, что осталась дикаркой! Особенно когда вижу, во что тебя превратила твоя «цивилизация»!
— Брось этот тон, иначе я надаю тебе по щекам!
— Попробуй только тронь меня, и я тут же уложу чемоданы и перееду в «малую Корсику», к своим!
— Дура!
— Палач!
Взбесившийся Оноре так хлопнул дверью, что красивое блюдо, подарок той самой тети Луизы, висевшее на стене, упало и разбилось. Анжелина увидела в этом знак, поданный ей усопшей тетушкой, призывавшей ее продолжать борьбу за честь родной Корсики. У Анжелины, как у всех корсиканок, было богатое воображение.
Парни Консегуда были возмущены поведением Кастанье, но при этом все испытывали некоторое облегчение. Возмущены, потому что предательство считалось у них самым страшным, непростительным грехом. Но всем стало легче, потому что они предпочитали иметь дело со знакомым противником, чем с неизвестным, невидимым врагом.
— Естественно, у меня нет никаких доказательств… — продолжал Гастон. — Возможно, я ошибаюсь…
Жозетта впервые присутствовала на их совещании, и это еще больше подчеркивало серьезность положения. Она внимательно наблюдала за всеми, пытаясь понять, кто из них в состоянии взять на себя роль главаря. Она знала, что муж уже не главарь.
Сервион покачал головой.
— Анжелина, мне горько осознавать, что после двадцати лет супружеской жизни ты осталась такой же дикаркой, какой была, когда дралась с мальчишками в полях Корта.
— Да? Так вот, я рада, что осталась дикаркой! Особенно когда вижу, во что тебя превратила твоя «цивилизация»!
— Брось этот тон, иначе я надаю тебе по щекам!
— Попробуй только тронь меня, и я тут же уложу чемоданы и перееду в «малую Корсику», к своим!
— Дура!
— Палач!
Взбесившийся Оноре так хлопнул дверью, что красивое блюдо, подарок той самой тети Луизы, висевшее на стене, упало и разбилось. Анжелина увидела в этом знак, поданный ей усопшей тетушкой, призывавшей ее продолжать борьбу за честь родной Корсики. У Анжелины, как у всех корсиканок, было богатое воображение.
Парни Консегуда были возмущены поведением Кастанье, но при этом все испытывали некоторое облегчение. Возмущены, потому что предательство считалось у них самым страшным, непростительным грехом. Но всем стало легче, потому что они предпочитали иметь дело со знакомым противником, чем с неизвестным, невидимым врагом.
— Естественно, у меня нет никаких доказательств… — продолжал Гастон. — Возможно, я ошибаюсь…
Жозетта впервые присутствовала на их совещании, и это еще больше подчеркивало серьезность положения. Она внимательно наблюдала за всеми, пытаясь понять, кто из них в состоянии взять на себя роль главаря. Она знала, что муж уже не главарь.