JК
Оружие скальда :: Дворецкая Елизавета
Страница: 33 из 570После того, как о смерти отца было сказано столько слов и пролито столько слез, она примирилась с этой мыслью. Ей уже казалось, что все идет своим чередом. Все, что когда-то родилось, в свой черед должно умереть. Думать о будущем ей не хотелось. Этот пир был последним остатком прежней жизни, в которой был отец. Завтра начнется что-то совсем новое, но это будет завтра.
Торвард конунг! Никогда раньше Ингиторе не приходилось задумываться об этом человеке, но теперь он стал для нее важнее всех на свете. Бывает так, что любовь придает жизни особый смысл, ставит любимое существо в центр мира, как новый Иггдрасиль, окрашивает небо и землю в яркие цвета. Раньше таким Иггдрасилем был для Ингиторы отец. Теперь его не было, и место его занял его убийца. Отныне главной мыслью дочери Скельвира хельда должна стать мысль о мести, ненависть должна занять место любви. Теперь ей предстоит думать о Торварде конунге со страстью и самозабвением — до тех пор, пока он не заплатит свой кровавый долг.
Ингитора огляделась, потом окликнула кормчего Бьярни. Это был один из самых давних хирдманов Скельвира. Он жил на усадьбе Льюнгвэлир, сколько Ингитора себя помнила.
— Бьярни! — позвала она. Кормчий обернулся. Лицо его было опухшим, как с тяжелого похмелья, седая борода свалялась, глаза покраснели, морщины на лбу углубились. Трудно было поверить, что он совсем еще не стар и мало на каком корабле руль в таких крепких руках, как на «Коршуне».
Торвард конунг! Никогда раньше Ингиторе не приходилось задумываться об этом человеке, но теперь он стал для нее важнее всех на свете. Бывает так, что любовь придает жизни особый смысл, ставит любимое существо в центр мира, как новый Иггдрасиль, окрашивает небо и землю в яркие цвета. Раньше таким Иггдрасилем был для Ингиторы отец. Теперь его не было, и место его занял его убийца. Отныне главной мыслью дочери Скельвира хельда должна стать мысль о мести, ненависть должна занять место любви. Теперь ей предстоит думать о Торварде конунге со страстью и самозабвением — до тех пор, пока он не заплатит свой кровавый долг.
Ингитора огляделась, потом окликнула кормчего Бьярни. Это был один из самых давних хирдманов Скельвира. Он жил на усадьбе Льюнгвэлир, сколько Ингитора себя помнила.
— Бьярни! — позвала она. Кормчий обернулся. Лицо его было опухшим, как с тяжелого похмелья, седая борода свалялась, глаза покраснели, морщины на лбу углубились. Трудно было поверить, что он совсем еще не стар и мало на каком корабле руль в таких крепких руках, как на «Коршуне».