Особо одаренная особа   ::   Вересень Мария

Мало того, что в мою тарелку постоянно кто-нибудь норовил залезть ложкой, туда еще все время пытались кинуть какую-нибудь гадость, а чтобы скамейку клеем намазать или во время еды отрезать у сапог подметки, это и вообще легче чиха. Кормила нас в основном шишимора Дунька; сама росточком в локоть, она важно разгуливала по столу, как по проспекту, играючи размахивая половником вдвое больше нее и беззастенчиво суя нос в чужие миски:

- Чего не едим? - постукивала она сапожком, глядя мне в глаза. - Невкусно?

- Очень вкусно,- уверяла я, только сумасшедший может сказать правду шишиморе в глаза,- уработалась, чахну в архиве.

- Куда лапу тянешь? - визжала Дунька, с медным звоном опуская половник на голову сажевого бесененка, чтобы отобрать, обтереть о фартук и вернуть на законное место в мою тарелку кусок курицы. Кушай, кушай, деточка. На вот тебе еще конфетку. Вкусная, сладкая.

Конфетка эта выглядела так, будто ей угощалось уже не первое поколение нечисти.

- Спасибо, в архиве съем.

- Алхимикусу только своему не давай, - посоветовала шишимора.- Кстати, чего это он не ходит за общий стол? Брезгует?

- Что вы,- махала я руками,- отвык просто.

Алхимик, надо сказать, оказался на удивление молодым, и от паука, к моему счастью, в нем осталась разве только привычка одеваться в черное. Иногда он разбивал колбы, ошибочно полагая, что у него все еще восемь рук, и как-то раз за чаепитием признался, что чувствует себя так, словно по непонятной причине свел глаза в кучу и теперь испытывает огромное желание развести их обратно.

- Вы еще и моргать забываете,- сказала я ему.

Он хмыкнул и углубился в чтение неведомого мне фолианта.