Оставшийся в живых   ::   Херберт Джеймс

Но к своему огромному разочарованию она заметила, чтонесмотря на охвативший его пароксизм боли, а, может, и благодаря ему, Сирил получил необычайное удовлетворение и, когда ее гнев иссяк, попросил продолжить экзекуцию. Глубочайшее отвращение к себе самой, к нему, к их совместной жизни захлестнуло ее серой пеленой безысходности, отравило все ее чувства. Она вдруг ясно осознала, насколько ее дух деградировал за эти годы.

Последующие два года она прожила с ощущением непрекращающейся гнусности: выходки Сирила раз от раза становились все более омерзительными. Вдруг он стал требовать, чтобы его связывали и запирали, а в последнее время, что отвратительнее всего, взял моду надевать ее вещи. Она случайно обнаружила это, когда однажды поднялась в свою комнату, расположенную прямо над магазином, чтобы приготовить себе чай к ленчу. И тут в спальне она обнаружила Сирила, любующегося собой в высокое зеркало гардероба. На нем было ее белье, включая колготки, из тонкой ткани трусов непристойно выпирало мужское естество. Увидев ее испуг, Сирил рассмеялся (он что, нарочно хотел, чтобы она застала его в таком виде), и она заметила, что губы, кривящиеся в мерзкой ухмылке, намазаны помадой.

Все это могло быть смешно, если бы не было так драматично. И так реально.

Эмили немного утешало лишь то, что до поры до времени все происходившее касалось только их двоих; но теперь и это изменилось. Он начал по вечерам регулярно отлучаться из дома, что прежде позволял себе довольно редко.