Падает вверх   ::   Полещук Александр Лазаревич

Все заволновались, кто-то закричал: «Водителю голову проломили!» Я бросился вперед, к выходу, расталкивая людей; теперь мне было видно, что водитель держится за окровавленную голову, а ктото рядом истошно кричит и бьется. Потом трамвай плавно затормозил. Все облегченно вздохнули. А когда я, наконец, пробился вперед, на месте водителя сидел Иннокентий. Это он вырвал из рук хмельного и истеричного инвалида стальную палку, которой тот вышиб окно и сильно поранил водителя. Инка, наугад, повернув рычаг, остановил трамвай.

— Чего это он распсиховался? — спросил я.

— Нервы, — ответил Иннокентий. — А я тебя знаю…

Мы вышли из трамвая и долго бродили у высоченных стен Астраханского кремля, среди церковных глав и зубчатых бойниц которого темнел огромный куб водонапорной башни. Ярко светились лики святых над вратами церквей, пахло рыбой, Волгой, нефтью. Загудел, подходя к причалу, большой, белый, совсем мирный пароход, «Пушкин» сияли на корме буквы.

— Сам виноват, — говорил Иннокентий. — Только сам… Я так и сказал ей: «Двенадцать месяцев не будет от меня вестей, можешь выходить замуж и будь счастлива. Значит, меня нет в живых…»

— А за кого она вышла?

— Хороший парень, понимаешь! Отличный парень, летчик. Я с ним познакомился, выпили даже… И крепко выпили… Потом я уехал, сам понимаешь, куда глаза глядят… Поступлю куда-нибудь учиться… К вам меня не примут?

— Отчего ж, примут.