JК
Паладин душ :: Буджолд Лоис Макмастер
Страница: 261 из 601Если у меня не хватит смелости смотреть на мир, добрый или злой, прекрасный или уродливый, любым зрением сейчас, то когда еще? Уже слишком поздно для невинности. Моя единственная надежда – болезненное утешение мудрости. Которая может перерасти знание.
Дай мне истинные глаза. Я хочу увидеть. Я должна знать.
Господин Бастард. Да будет проклято твое имя.
Открой мне глаза.
Боль во лбу вспыхнула, а затем исчезла.
Сначала она увидела пару старых призраков, витающих в воздухе: не любопытных, ведь такие угасшие холодные духи уже не испытывали эмоций, а слетевшихся, словно мотыльки на свет. Потом руки Катти, нетерпеливо отмахивающиеся от них, словно от надоедливых насекомых.
Она тоже их видит.
Иста отложила обдумывание этого факта на потом, потому что перед ее глазами возник тот молочный огонь, который она видела во сне. Иллвин был источником этого белого свечения, которое бежало вдоль его тела, как горящее масло. Катти была гораздо темнее, плотнее, но постепенно ее лицо, тело, руки обрели форму и четкость. Она стояла у дальнего края кровати Иллвина, и нить белого огня бежала сквозь ее согнутые пальцы. Иста повернула голову, чтобы проследить за этой нитью, которая выходила за дверь, пересекала двор. Было отчетливо видно, что текучее движение идет прочь, вовне, а не к фигуре, распростертой на кровати.
Он снова был одет в удобную некрашеную льняную рубаху, хотя волосы так и остались заплетенными. Катти наклонилась, развязала узел на его поясе и распахнула полы его одеяния от плеча до щиколоток.
Дай мне истинные глаза. Я хочу увидеть. Я должна знать.
Господин Бастард. Да будет проклято твое имя.
Открой мне глаза.
Боль во лбу вспыхнула, а затем исчезла.
Сначала она увидела пару старых призраков, витающих в воздухе: не любопытных, ведь такие угасшие холодные духи уже не испытывали эмоций, а слетевшихся, словно мотыльки на свет. Потом руки Катти, нетерпеливо отмахивающиеся от них, словно от надоедливых насекомых.
Она тоже их видит.
Иста отложила обдумывание этого факта на потом, потому что перед ее глазами возник тот молочный огонь, который она видела во сне. Иллвин был источником этого белого свечения, которое бежало вдоль его тела, как горящее масло. Катти была гораздо темнее, плотнее, но постепенно ее лицо, тело, руки обрели форму и четкость. Она стояла у дальнего края кровати Иллвина, и нить белого огня бежала сквозь ее согнутые пальцы. Иста повернула голову, чтобы проследить за этой нитью, которая выходила за дверь, пересекала двор. Было отчетливо видно, что текучее движение идет прочь, вовне, а не к фигуре, распростертой на кровати.
Он снова был одет в удобную некрашеную льняную рубаху, хотя волосы так и остались заплетенными. Катти наклонилась, развязала узел на его поясе и распахнула полы его одеяния от плеча до щиколоток.