JК
Панорама времен :: Бенфорд Грегори
Страница: 400 из 469Потом мы, может быть, создадим какую-то теорию, — сказала она безапелляционным тоном преподавателя, который он помнил еще со времен аспирантуры.
— Правильно. — Он по собственному опыту знал, что там, где дело касалось экспериментальной физики, с ней лучше не спорить. Она имела достаточно жесткие взгляды в науке.
— Я обещаю начать завтра.
— Хорошо, но сигнал к утру может исчезнуть.
— Не будьте настырным, Гордон. Завтра мы снова приступим.
Оно пришло три часа спустя, после полудня, шестого ноября: имена, даты, распространение цветения. В обрывистых фразах чувствовалось напряжение. Какие-то предложения оказались неразборчивыми, буквы кое-где пропущены. Однако один большой абзац рассказывал о том, как эксперимент начался и кто им занимался. Эти предложения были длиннее, стиль имели почти повествовательный, как будто кто-то сообщал все, что пришло ему в голову.
ТАК КАК МАРКХЕМ УМЕР А ЧЕРТОВ ТУПИЦА РЕНФРЮ ПРОДОЛЖАЕТ СВОЮ ТЯГОМОТИНУ У НАШЕГО МАЛЕНЬКОГО ПЛАНА НЕТ БУДУЩЕГО И ПРОШЛОГО Я ПОЛАГАЮ СЛОВА НЕ ПОМОГУТ НО ВЕЩЕСТВЕННЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА МОГЛИ БЫ СРАБОТАТЬ ЕСЛИ…
Далее последовали неразборчивые шумы. Длинный абзац исчез и больше не возвращался. Затем снова возникла жесткая биологическая информация. В ней пропадали слова. Шумы поднимались, как разбушевавшиеся морские волны. В стаккато последних предложении прослеживалось отчаяние.
Когда Гордон вошел в кухню, Пенни увидела, что выражение его лица изменилось. Она вопросительно подняла брови.
— Сегодня я получил.
— Правильно. — Он по собственному опыту знал, что там, где дело касалось экспериментальной физики, с ней лучше не спорить. Она имела достаточно жесткие взгляды в науке.
— Я обещаю начать завтра.
— Хорошо, но сигнал к утру может исчезнуть.
— Не будьте настырным, Гордон. Завтра мы снова приступим.
Оно пришло три часа спустя, после полудня, шестого ноября: имена, даты, распространение цветения. В обрывистых фразах чувствовалось напряжение. Какие-то предложения оказались неразборчивыми, буквы кое-где пропущены. Однако один большой абзац рассказывал о том, как эксперимент начался и кто им занимался. Эти предложения были длиннее, стиль имели почти повествовательный, как будто кто-то сообщал все, что пришло ему в голову.
ТАК КАК МАРКХЕМ УМЕР А ЧЕРТОВ ТУПИЦА РЕНФРЮ ПРОДОЛЖАЕТ СВОЮ ТЯГОМОТИНУ У НАШЕГО МАЛЕНЬКОГО ПЛАНА НЕТ БУДУЩЕГО И ПРОШЛОГО Я ПОЛАГАЮ СЛОВА НЕ ПОМОГУТ НО ВЕЩЕСТВЕННЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА МОГЛИ БЫ СРАБОТАТЬ ЕСЛИ…
Далее последовали неразборчивые шумы. Длинный абзац исчез и больше не возвращался. Затем снова возникла жесткая биологическая информация. В ней пропадали слова. Шумы поднимались, как разбушевавшиеся морские волны. В стаккато последних предложении прослеживалось отчаяние.
Когда Гордон вошел в кухню, Пенни увидела, что выражение его лица изменилось. Она вопросительно подняла брови.
— Сегодня я получил.