JК
Парадоксы Младшего Патриарха :: Раткевич Элеонора Генриховна
Страница: 25 из 544 – Чудовищное.
– Ты хоть раз в жизни можешь говорить серьезно?
– А я серьезно, – наморщил нос Тхиа. – Ну, ты сам подумай. Сначала учитель на тебя так налетел… жуть что такое. Никто и ахнуть не мог с перепугу. Руки-ноги поотнимались. Знаешь, мне на какой-то момент показалось, что вот сейчас он тебя насмерть забьет.
– Мне тоже показалось, – буркнул я.
– Вот видишь. Нормальный бы человек после такого…
– Нормальный боец, – уточнил я.
– Ага, верно, боец – не человек, – ухмыльнулся Тхиа. – Но даже нормальный боец после такого должен бы с недельку валяться в лихорадке, в бреду, с гнойными ранами… ну, ты понял…
Я понял. Меня аж замутило, до того точно и емко Тхиа определил все то, что со мной не случилось… а кстати, почему?
– Про зелье мое никто ведь не знает, – беззаботно продолжал Тхиа. – И что я тебя им лечил – тем более. Наутро все уверены, что ты лежишь и тихо помираешь, и без посторонней помощи даже дышать не способен… а ты – вот он. На своих ногах. И такой грозный, что сыпь в кусты и накрывайся ветошью. Стра-а-ашно. Видал, как те трое от тебя дернули?
– Слушай, ребенок, – возмутился я. – Ты с каких это пор начал уличным языком разговаривать?
– А что? – удивился Тхиа. – Ты ведь разговариваешь…
– Мне – можно. Хотя… – я вздохнул. – Ладно. Будем считать, что мне теперь тоже нельзя. Продолжай.
– Ну вот.
– Ты хоть раз в жизни можешь говорить серьезно?
– А я серьезно, – наморщил нос Тхиа. – Ну, ты сам подумай. Сначала учитель на тебя так налетел… жуть что такое. Никто и ахнуть не мог с перепугу. Руки-ноги поотнимались. Знаешь, мне на какой-то момент показалось, что вот сейчас он тебя насмерть забьет.
– Мне тоже показалось, – буркнул я.
– Вот видишь. Нормальный бы человек после такого…
– Нормальный боец, – уточнил я.
– Ага, верно, боец – не человек, – ухмыльнулся Тхиа. – Но даже нормальный боец после такого должен бы с недельку валяться в лихорадке, в бреду, с гнойными ранами… ну, ты понял…
Я понял. Меня аж замутило, до того точно и емко Тхиа определил все то, что со мной не случилось… а кстати, почему?
– Про зелье мое никто ведь не знает, – беззаботно продолжал Тхиа. – И что я тебя им лечил – тем более. Наутро все уверены, что ты лежишь и тихо помираешь, и без посторонней помощи даже дышать не способен… а ты – вот он. На своих ногах. И такой грозный, что сыпь в кусты и накрывайся ветошью. Стра-а-ашно. Видал, как те трое от тебя дернули?
– Слушай, ребенок, – возмутился я. – Ты с каких это пор начал уличным языком разговаривать?
– А что? – удивился Тхиа. – Ты ведь разговариваешь…
– Мне – можно. Хотя… – я вздохнул. – Ладно. Будем считать, что мне теперь тоже нельзя. Продолжай.
– Ну вот.