Людоедское счастье   ::   Пеннак Даниэль

)

– Шесть месяцев стоял заброшенный?

– Под охраной полиции, чтобы крысы не опустошили корабль.

(И подумать только, что до сих пор эта старая сволочь казалась мне такой симпатичной – дедушка, которого у меня никогда не было, и прочая сентиментальная дребедень…)

Я взял у него из рук моего бедного Гадду (вернусь домой – продезинфицирую) и сказал:

– Спасибо огромное, господин Риссон. При случае обязательно зайду еще поговорить с вами.

– Буду очень рад. Почтительные молодые люди теперь редкость.

Это навалилось на меня, когда я спускался по эскалатору. Раскаленный железный штырь от уха до уха. Всепоглощающая боль. Боль, напомнившая мне сюрреалистическую картинку из Честера Хаймза: огромный негр с торчащим в виске ножом, острие которого выходит с противоположной стороны, бежит по ночному Нью-Йорку. Затем боль улеглась и пришла глухота. Ни магазинного шума, ни музыки из репродукторов – тишина. Поздновато. Случись этот чертов припадок пораньше, я бы не услышал, как дедушка моей мечты вспоминает доброе старое время. Ну что за блядство! Как с такой кучей дерьма вместо мозгов этот подонок может любить Гадду, Броха, Потоцкого и соглашаться со мной по поводу Элистера Кроули? Когда же я начну наконец что-то понимать хоть в чем-нибудь? Но, как ни крути, у меня теперь есть дата: 1942. Если что-то необычное случилось в Магазине, это было в течение шести месяцев этого года. Днем или ночью? Судя по фотографии, ночью. В Магазине, охраняемом полицией.