JК
Людоедское счастье :: Пеннак Даниэль
Страница: 202 из 234И однако целых шесть месяцев длятсяюридические проволочки. Владельцы пытались защищаться, а цивилизация играла в законность. Но исход предрешен: через шесть месяцев перед ними разверзлись пасти кремационных печей. «История рассудила», как сказал этот накрахмаленный идиот Риссон, окопавшийся среди своих книг. Административный совет приказал долго жить.
1942 год. В течение шести месяцев большой универсальный магазин покоится в безмолвной полутьме своего изобилия. Товары спят сном войны, а вокруг – кордон полиции. Некоторые коричневые идеологи предлагали даже держать его закрытым, как склеп, до дня тысячелетнего юбилея национал-социализма.
– Они говорили об этом так, молодой человек, как будто юбилей этот завтра, убежденные, что, проглотив Европу, они подчинили себе и время.
И действительно, всего через несколько недель Магазин обрел таинственность египетских пирамид. Его темнота и неподвижность порождали слухи, как труп порождает червей. О том, что якобы творилось в его недрах, рассказывали самое невероятное. Для одних он был подпольной штаб-квартирой Сопротивления, для других – экспериментальным центром пыток гестапо, а для третьих – просто самим собой, закрытым на неопределенное время музеем недавней эпохи, внезапно ставшей историей. Но все смотрели на него так, как будто не узнавали его.
– Общественное место, внезапно и целиком выведенное из общественного обихода, в мгновение ока становится воплощенной легендой.
1942 год. В течение шести месяцев большой универсальный магазин покоится в безмолвной полутьме своего изобилия. Товары спят сном войны, а вокруг – кордон полиции. Некоторые коричневые идеологи предлагали даже держать его закрытым, как склеп, до дня тысячелетнего юбилея национал-социализма.
– Они говорили об этом так, молодой человек, как будто юбилей этот завтра, убежденные, что, проглотив Европу, они подчинили себе и время.
И действительно, всего через несколько недель Магазин обрел таинственность египетских пирамид. Его темнота и неподвижность порождали слухи, как труп порождает червей. О том, что якобы творилось в его недрах, рассказывали самое невероятное. Для одних он был подпольной штаб-квартирой Сопротивления, для других – экспериментальным центром пыток гестапо, а для третьих – просто самим собой, закрытым на неопределенное время музеем недавней эпохи, внезапно ставшей историей. Но все смотрели на него так, как будто не узнавали его.
– Общественное место, внезапно и целиком выведенное из общественного обихода, в мгновение ока становится воплощенной легендой.