Песнь Хомейны   ::   Роберсон Дженнифер

Я подтолкнул монету пальцем по столу – она скользнула вдоль лезвия ножа.

Арфист улыбнулся, кивнул и присел на табурет. Густо-синий цвет его одежды удивительно подходил к цвету глаз, а волосы в неярком свете казались темными и тусклыми – словно солнце никогда не касалось их, чтобы подарить им золотистый или рыжеватый отблеск. Я подумал, что он, вероятно, красит волосы, и усмехнулся про себя.

Он налил себе вина в ту чашу, которую держал в руке – серебряную, искусной работы, хотя и слегка потемневшую от времени. Видно, здесь ее приберегали именно для таких гостей, а потому пользовались редко. Вряд ли она – его собственная.

– Золото Степей, – заметил он, подняв монету.

– Мне нечасто доводится получать такую плату. Он поднял глаза от монеты на мое лицо:

– Мое нехитрое искусство не стоит, думается мне, таких денег: заберите это назад, – он положил монету обратно.

Оскорбление, хотя и неявное, было тщательно продумано и безупречно вежливо высказано. Непонятно, преследовало ли оно какую-либо определенную цель, но меня задело. Может, это просто любопытный, подцепивший рыбину не по себе? – или какой-нибудь принц в изгнании?..

– Можешь взять себе или оставить – воля твоя, – я взялся за кружку. – Мы я и мой спутник – вернулись с войны Кэйлдон и Степей – живыми и здоровыми вернулись, видишь ли – а потому мы щедры.

Я говорил на элласийском, но с явным акцентом Кэйлдон. Арфист – Лахлэн налил себе вина в чашу.

– Понравился ли вам мой дар? – осведомился он.