Песнь Хомейны   ::   Роберсон Дженнифер

Поскольку я сомневаюсь в том, что Осрик имеет намерения в скором времени напасть на Хомейну, я ничего не теряю, позволяя Аларику уйти.

– А когда, повзрослев, он начнет войну?

– Тогда я с ним и разберусь. Роуэн вздохнул:

– А что Осрик? В шестнадцать он уже не ребенок, но еще и не мужчина.

– Если бы это был Осрик, я бросил бы его в темницу, заковав в цепи, – я помедлили со следующей фразой. – Чтобы выбить из него эту спесь.

Роуэн улыбнулся:

– Ты, должно быть, все еще способен на это, мой господин.

– Может быть, – я прямо взглянул на Роуэна. – Но если он такой же, как его отец – или Кеуф, его дед – Осрик и я сойдемся в бою. И один из нас умрет.

– Мой господин, – в дверях стоял слуга, отвесивший мне вежливый поклон. Мой господин Мухаар, там мальчик.

– Бреман забрал Аларика, – сказал я. – С ним должны были обращаться со всем возможным почтением.

– Нет, мой господин, другой мальчик. Чэйсули. Я нахмурился:

– Продолжай.

– Он утверждает, что родня тебе, господин, у него волк и сокол.

Тут я рассмеялся:

– Донал! Верно, он мне родня. Но с ним, кроме лиир, должна быть еще и его мать.

– Нет, мой господин, – человек выглядел обеспокоенным. – Он один, если не считать зверей, и, похоже, с ним не церемонились.

Я пошел мимо него к выходу из комнаты и почти тут же увидел сокола, сидящего на подсвечнике – свечи, разумеется, не горели. Волк стоял подле Донала, поджав одну лапу. Черные волосы Донала были спутаны, лицо его было изможденным и усталым, а на горле были заметны синяки.