Ловушка. Форс-мажор   ::   Константинов Андрей

Ребус же, в лучших традициях киногероев Аль Пачино и провинциальной иркутской братвы, традиционно общался с собеседником не снимая своих изящных темных очков в позолоченной оправе.

На разделявшем их небольшом мраморном столике стояла вычурная коринфская ваза с благоухающими орхидеями. Ребус равнодушно относился к цветам, так что в данный момент эта старинная ваза в большей степени несла сугубо функциональную нагрузку: к ее днищу был прикреплен миниатюрный диктофон. Хозяин дома имел привычку по возможности записывать все свои деловые разговоры. Даже невзирая на то, что не столь давно эта его слабость обернулась для Ребуса очень серьезными проблемами.

– На хрен мне эти квадратные головы и треугольные ноги? А что-нибудь более приличное? Наше, типа Айвазовского?…

– Кое-что было. Но цены совершенно нереальные. Сейчас все более-менее известные дореволюционные художники стоят безумно дорого. И Айвазовский в первую очередь. А ведь я помню благословенные времена, когда на аукционах его картины стоили двенадцать - максимум пятнадцать тысяч долларов.

– А сейчас?

– Что теперь говорить «за сейчас»? В наши дни Айвазовский уходит под два миллиона. Причем не долларов, а евро. И уходит со свистом. А что делать? В России стало неприлично много неприлично богатых людей. Наши делают всю погоду на ихнем хуторе, поэтому скоро я вообще перестану себя нервировать посещением подобных мероприятий. Русские скупают русских художников. На аукционах поднимают цену, потому что знают: всё равно приедут из России и купят.