JК
Ловушка для Осьминога :: Гагарин Станислав Семенович
Страница: 304 из 574На беззащитный «Перекоп» снова посыпались бомбы… Две из них разорвались в носовом трюме, хлынула вода, от взрывов других бомб на полубаке вспыхнул пожар. С дифферентом на нос смертельно раненный пароход погружался… Самураи-стервятники носились в воздухе, расстреливали спасающихся людей из пулеметов. Восемь человек из сорока нашли смерть вдали от родины. Остальные стали робинзонами. День спустя они высадились на шлюпке на дикий остров Большая Натуна, входящий в архипелаг Бунгуран, и прожили здесь около года… И никакие испытания не сломили русских моряков-дальневосточников, только в ноябре 1943 года вернувшихся на родину.
– Их считали погибшими, – рассказывал когда-то друзьям-курсантам Володя Мухачев. – А деду моему, хоть он и потом плавал, хватило впечатлений на всю оставшуюся жизнь. Помню, как он по любому случаю приговаривал: «Вот у нас на Большой Натуне был случай…» Он и сестру мою Наташку иначе как Натуной не называл.
Так и стал Мухачев, который часто пересказывал истории деда, Робинзоном… Самое интересное, что прозвище это стало ходить за ним и на службе, хотя командира пограничного сторожевого корабля «Смелый», капитана 2 ранга Владимира Петровича Мухачева Робинзоном звали, разумеется, только за глаза.
Лишь его однокашник по училищу Афанасий Коршун, который командовал однотипным «Громобоем», мог позволить себе вспомнить старое прозвище, но только на берегу и наедине.
– Их считали погибшими, – рассказывал когда-то друзьям-курсантам Володя Мухачев. – А деду моему, хоть он и потом плавал, хватило впечатлений на всю оставшуюся жизнь. Помню, как он по любому случаю приговаривал: «Вот у нас на Большой Натуне был случай…» Он и сестру мою Наташку иначе как Натуной не называл.
Так и стал Мухачев, который часто пересказывал истории деда, Робинзоном… Самое интересное, что прозвище это стало ходить за ним и на службе, хотя командира пограничного сторожевого корабля «Смелый», капитана 2 ранга Владимира Петровича Мухачева Робинзоном звали, разумеется, только за глаза.
Лишь его однокашник по училищу Афанасий Коршун, который командовал однотипным «Громобоем», мог позволить себе вспомнить старое прозвище, но только на берегу и наедине.