JК
Погребенная во льдах (Хроники брата Кадфаэля - 6) :: Питерс Эллис
Страница: 111 из 278Смерть нельзя утаить. Конечно, он будет скорбеть, это понятно. "Но нельзя негодовать, что она нас покинула", - так сказал брат Кадфаэль.
У Элиаса вырвался ужасающий мучительный стон, но такой тихий, что завывания ветра почти заглушили его. Руки монаха сжались в кулаки, и он ударил себя в грудь.
- Мертва! Мертва? Такая молодая, такая прекрасная! И так доверяла мне! Мертва! О камни этого дома, рухните и погребите меня, несчастного! Скройте меня от глаз людей...
Половину из того, что он бормотал, невозможно было разобрать. Больной захлебывался словами, а встревоженный и испуганный Ив не знал, как укротить бурю, которую сам же невольно вызвал. Положив руку на грудь Элиасу, он, собрав все свои силы, пытало? успокоить его, усмирить опасное возбуждение.
- О, тише, тише, вам нельзя так волноваться. Ложитесь, вы еще слишком слабы, чтобы подниматься... О, не надо, вы меня пугаете! Ложитесь, прошу вас!
Но брат Элиас не обращал внимания на призывы Ива, глядя куда-то сквозь стену и прижав обе руки к сердцу. Он непрестанно что-то бормотал - то это были молитвы, то упреки в свой адрес, то лихорадочные путаные воспоминания. Ив ничего не смог с ним поделать. Да Элиас уже и не видел его. Если монах к кому-то и обращался, то только к Богу или к тому, кого видел лишь он один.
Ив, отчаявшись, вскочил и побежал за помощью, прикрыв за собой дверь. Он промчался по лазарету и выскочил во двор, заваленный сугробами, где вовсю бушевала вьюга.
У Элиаса вырвался ужасающий мучительный стон, но такой тихий, что завывания ветра почти заглушили его. Руки монаха сжались в кулаки, и он ударил себя в грудь.
- Мертва! Мертва? Такая молодая, такая прекрасная! И так доверяла мне! Мертва! О камни этого дома, рухните и погребите меня, несчастного! Скройте меня от глаз людей...
Половину из того, что он бормотал, невозможно было разобрать. Больной захлебывался словами, а встревоженный и испуганный Ив не знал, как укротить бурю, которую сам же невольно вызвал. Положив руку на грудь Элиасу, он, собрав все свои силы, пытало? успокоить его, усмирить опасное возбуждение.
- О, тише, тише, вам нельзя так волноваться. Ложитесь, вы еще слишком слабы, чтобы подниматься... О, не надо, вы меня пугаете! Ложитесь, прошу вас!
Но брат Элиас не обращал внимания на призывы Ива, глядя куда-то сквозь стену и прижав обе руки к сердцу. Он непрестанно что-то бормотал - то это были молитвы, то упреки в свой адрес, то лихорадочные путаные воспоминания. Ив ничего не смог с ним поделать. Да Элиас уже и не видел его. Если монах к кому-то и обращался, то только к Богу или к тому, кого видел лишь он один.
Ив, отчаявшись, вскочил и побежал за помощью, прикрыв за собой дверь. Он промчался по лазарету и выскочил во двор, заваленный сугробами, где вовсю бушевала вьюга.