Мальтийский жезл (Александрийская гемма)   ::   Парнов Еремей

Так ли уж угодно богу избиение христиан? Даже если они придерживаются иных взглядов на святую троицу?

— Это ты так еретиков называешь?

— Э, святой отец, — вновь страшно усмехнулся Монфор. — Позволь уж мне говорить все, что я думаю. Почему не пошутить напоследок? Ведь моя преданность церкви слишком хорошо известна. Завтра мы совместными усилиями отправим «Детей Света» в вечную тьму.

— Amen! — глухо отозвался монах. — In nomine Iesus domini omnipotentis [49] .

— А все же разрешите мои сомнения, святой отец. — Холодное лицо Монфора исказила саркастическая гримаса. — За стеной укрылось много мирных жителей. Среди них старики, женщины, невинные младенцы. Возможно, не все они заражены скверной. Не подскажешь ли, как отличить еретиков от добрых католиков?

— Убивай всех, сын мой, — кротко улыбнулся монах. — Бог узнает своих…

Когда Юг и Кламен выбрались из подземного лабиринта, все было кончено. На поле мучеников остыл пепел, хотя в самой крепости еще бушевал огонь. Сквозь проломы в стенах, то угасая, то вновь вспыхивая под вздохами ночного ветра, розовело зарево.

Как ночью вошли, так и вышли ночью. Но спускались, выполняя последнюю волю наставника Совершенных, вчетвером, а теперь их осталось двое.

На узкой тропе уже перед самым гротом их заметили вражеские лазутчики. Выдал гремучий сорвавшийся камень, когда у кого-то случайно подвернулась нога. Два брата — Экар и Эмвель, обнажив мечи и стилеты, остались у входа. Пока Юг и Кламен, сгибаясь под тяжестью ноши, волокли ковчег к секретному лазу, который издавна прозывался «Обителью слез», братья приняли неравный бой.