Мальтийский жезл (Александрийская гемма)   ::   Парнов Еремей

Так бывает, Яша, ты сам это знаешь. Мы ведь не заблуждаемся насчет собственного конца, все распрекрасно знаем, даже разряд, по которому похоронят…

— И все же? — спросил Крелин, облизав пересохшие губы.

— Всегда рады поверить, что с нами, как бы это точнее выразиться, все случится немножко не так.

— А как, ты, случайно, не знаешь?

— Брось иронизировать. Ведь ты прекрасно понимаешь, что именно я пытаюсь сказать.

— Допустим, но какое это отношение имеет к…

— О, самое прямое! Когда Юрка позвонил мне среди ночи из неведомого мне Турнова и принялся молоть несусветную чушь про какой-то там эликсир Розенкрейца, про сон на двадцать четыре года и вообще про Рипа ван Винкля [152] , я в первую секунду чуть не запрыгал от счастья. Не то чтобы поверил всей этой ахинее — ты ведь знаешь, чего способен нагородить Березовский, когда его несет над землей, — но на какое-то мгновение заколебался. Чем черт не шутит! А вдруг?.. И вот теперь уже не может быть никаких «вдруг». Только что я распрощался с прекрасным человеком, чей образ собрал по крупицам, к которому привык и прикипел сердцем. Не знаю, понятно ли я говорю? Юрка бы понял. Ведь он писатель и, наверное, давно догадался, что нет лучшего материала для лепки, чем собственное воображение.

— С такими воплощениями легче расставаться, Володя. Они не оставляют после себя трупов.

— Похоже, ты все-таки понял, — благодарно кивнул Люсин, присаживаясь у крыльца. — А сейчас не сочти за труд — приведи понятых.