Мальтийский жезл (Александрийская гемма)   ::   Парнов Еремей

Первыми дуновение грядущего века ощутили иезуиты, которых ветер революции погнал, как перекати-поле, из страны в страну [162] . Падали полосатые пограничные шлагбаумы, заколачивались окна монастырей и коллегиумов, отмеченных эмблемой пылающего сердца. Европа брезгливо стряхивала с себя липкую паутину наушничества, доносов и злостных интриг, чьи поразительные хитросплетения часто лежали за гранью здравого смысла. Но возведенное еще Игнатием Лойолой величественное строение не могло быть разрушено в результате нескольких подземных толчков, пусть даже большой еилы. Слишком глубок и прочен оказался фундамент невидимого храма. Именно сейчас, когда в политике первого консула, обнаружившего явное стремление к авторитарной власти, проявились благоприятные тенденции, судьба давала «Обществу Иисуса» новый шанс поправить дела. В нынешних условиях русский монарх мог пойти значительно дальше Екатерины, приютившей вместе с обломками роялистской знати тайных миссионеров. Любой ценой следовало окружить Павла своими людьми и, искусно играя на тайных струнах его мятущейся души, осторожно повернуть русскую политику в нужную сторону.

На первом плане маячили две взаимоувязанные цели: упрочение католического влияния вообще и отрыв от англо-австрийской коалиции в частности.

Совершившаяся в государе перемена, когда он из поборника идей просвещения превратился в их яростного гонителя, облегчала задачу.