JК
Мальтийский жезл (Александрийская гемма) :: Парнов Еремей
Страница: 422 из 505Он, кстати, присутствовал на «мальтийской» коронации, о коей сложил и поднес к стопам самодержца надлежащую оду.
Тлетворный воздух занемогшей в гнетущем ожидании столицы дышал истерией. Вместе с торжественной мессой, вместе с одеждами эпохи крестовых походов и паладинами, бодро месящими чухонскую грязь, распространился магический флюид.
В изысканном Павловске, на туманных полянах бессонного парка, погруженного в белые ночи, взвились вдруг девять «мальтийских костров»! В «свод небес зеленобледных» летели золотые искры. Исконное чародейство Европы вырвалось на просторы колдовской Иоанновой ночи.
Ах, эти томительные часы летнего солнцестояния, эти огни «великого шабаша», зажженные, однако, не ради ведьм. Павел, которому оставалось менее двух лет жизни, предчувствуя, как сожмется роковое кольцо заговоров, вдруг истово поверил, что ритуальное пламя защитит от измены и злонамеренных умыслов. Он слепо бил наотмашь, сражался с духами, не отличая преданности от измены, и верил, верил в огни, на которых крестоносцы сжигали во дни оны свои окровавленные бинты.
Нет необходимости вспоминать о последних его годах. После смерти «от апоплексического удара… в висок», как остроумно была препарирована официальная версия, существование ордена в России стало бесперспективным. Александр Первый наотрез отказался от мальтийских регалий, оставив за собой лишь титул протектора, а в 1817 году орден и вовсе объявили несуществующим в пределах Российской империи.
Тлетворный воздух занемогшей в гнетущем ожидании столицы дышал истерией. Вместе с торжественной мессой, вместе с одеждами эпохи крестовых походов и паладинами, бодро месящими чухонскую грязь, распространился магический флюид.
В изысканном Павловске, на туманных полянах бессонного парка, погруженного в белые ночи, взвились вдруг девять «мальтийских костров»! В «свод небес зеленобледных» летели золотые искры. Исконное чародейство Европы вырвалось на просторы колдовской Иоанновой ночи.
Ах, эти томительные часы летнего солнцестояния, эти огни «великого шабаша», зажженные, однако, не ради ведьм. Павел, которому оставалось менее двух лет жизни, предчувствуя, как сожмется роковое кольцо заговоров, вдруг истово поверил, что ритуальное пламя защитит от измены и злонамеренных умыслов. Он слепо бил наотмашь, сражался с духами, не отличая преданности от измены, и верил, верил в огни, на которых крестоносцы сжигали во дни оны свои окровавленные бинты.
Нет необходимости вспоминать о последних его годах. После смерти «от апоплексического удара… в висок», как остроумно была препарирована официальная версия, существование ордена в России стало бесперспективным. Александр Первый наотрез отказался от мальтийских регалий, оставив за собой лишь титул протектора, а в 1817 году орден и вовсе объявили несуществующим в пределах Российской империи.