Марафонец   ::   Голдман Уильям

Опять шепот:

– Больше не стреляй. Бросай пистолет, если будешь стрелять, то лучше попадай. Промахнешься – будешь умирать очень долго...

– Ты прав. Я отдам тебе деньги...

– Назад у нас пути нет. Если я оставлю тебя в живых, ты напишешь такую бумагу. Между нами нет больше доверия, так что нам не о чем больше и говорить. Как ты хочешь умереть?

– Я не хочу умирать, Сцилла.

– Придется. Но я могу сделать все без боли.

– Я очень расстроился, узнав, что ты умер. Правда, Сцилла, ты мне нравишься и родителям моим, они все время о тебе спрашивают.

– Милые люди. Говори, что знаешь, Джек.

– Ничего. Мне позвонили из Парагвая и сказали, что курьер будет другой. Я и подумал, что ты мертв.

– Я иду, Джек. Бросай пистолет, ну!

Пистолет упал на пол.

– Молодец, Джек. Теперь иди в кровать.

– Без боли, ты обещал.

– Ложись.

Хруст матраса под грузным телом.

– Хочешь, чтобы было похоже на самоубийство? Можешь написать записку, объясни: боишься за сердце, боишься стать в тягость. Можешь написать, как любишь родителей.

– Да, пожалуй, напишу.

Сцилла вставил вилку лампы в розетку, вытащил платок, подобрал пистолет.

– Где бумага, в столе?

Робертсон кивнул.

Сцилла подал ему листок и ручку.

– Не стесняйся, будь откровеннее, Джек. По-моему, для них это будет облегчением.

Робертсон писал записку, а Сцилла терпеливо ждал. Когда Робертсон закончил, Сцилла взглянул на листок.