Марафонец   ::   Голдман Уильям

Так же, как надо заставить тело бежать, пересилить себя в марафоне, так же надо заставить работать и ум. Леви схватил одну из книг по искусству в кипе на столе и открыл ее на странице, где говорилось что-то про Полламуоло. Ладно, сказал себе Леви, смотри на его картины: о чем они говорят? Антонио все делал так, а Пьеро – эдак. Они были людьми, у них были свои причуды, как у всех. Ищи в картине художника, человека. Котелок с мозгами у тебя есть, так что давай, пускай его в дело. Думай. Рассуждай.

Тут в зал вошла она, и все рассуждения испарились, вылетели из окна вон, исчезли, капут.

Леви раскрыл рот и окаменел в своем углу. Короткие светлые волосы, удивительные голубые глаза, блестящий черный плащ. Умереть не встать. Боже мой, думал Леви, все еще глазея на нее, а как эти глаза должны быть хороши вблизи. Нет, вот так: а как эти глаза должны быть хороши, когда они смотрят с любовью.

Хватит себя истязать. Назад, к Полламуоло! Леви закрыл глаза и попытался сосредоточиться – сначала на Антонио, потом на Пьеро, изыскивая между ними мелкие различия, находя главные особенности, которые направили бы его в...

Хватит. Леви приоткрыл глаза, чтобы еще немного полюбоваться девушкой.

В руках у нее было полно книг, она оглядывала зал, подыскивала себе место. Сюда, хотелось крикнуть Леви, ко мне!

Ей было логичнее всего сесть к нему. Леви сидел один, мест за столом было шесть – хоть вдоль ложись. Все время, пока Леви мысленно расписывал несомненные преимущества его стола, он знал, что мечте его не сбыться.