JК
Последняя воля Станиславы ДАсп :: Эверс Ганс Гейнц
Страница: 30 из 35Он увидел прекрасные очертания голых рук и изящную линию шеи. А губы улыбались, улыбались без конца.
Граф опустился на колени на краю могилы, сложил руки и закрыл глаза.
– Великий Боже, благодарю Тебя за то, что Ты дал мне еще раз полюбоваться ею.
Ян Ольеслагерс снова набросил на тело покойницы покров. Он вышел из могилы и положил руку на плечо друга.
– Пойдем, Винсент, теперь мы можем уйти в замок.
Граф отрицательно покачал головой.
– Иди, если хочешь.
– Я должен переложить ее прах в урну.
Фламандец крепко сжал его руку:
– Очнись же наконец, Винсент. Неужели ты все еще ничего не понимаешь? Как ты это сделаешь… как ты переложишь ее в урну?
Граф посмотрел на него бессознательным взором. Ян Ольеслагерс продолжал:
– Вон твоя урна-горлышко у нее довольно узкое. А теперь посмотри на графиню…
Граф побледнел.
– Я должен это сделать, – пробормотал он беззвучно.
– Но ты ведь не можешь переложить ее прах в урну!
– Я поклялся в этом.
Эти слова прозвучали совсем глухо:
– Я поклялся в этом. И я должен переложить то, что от нее осталось, в урну и урну снести в часовню. Я должен сделать это до захода солнца. Так написано в ее завещании. Я поклялся ей на распятии.
– Но ведь ты не можешь это сделать, пойми же, что не можешь.
– Я должен это сделать, я дважды поклялся в этом.
Тут фламандец вышел из терпения:
– И если бы ты поклялся сто тысяч раз, то ты все-таки не мог бы сделать.
Граф опустился на колени на краю могилы, сложил руки и закрыл глаза.
– Великий Боже, благодарю Тебя за то, что Ты дал мне еще раз полюбоваться ею.
Ян Ольеслагерс снова набросил на тело покойницы покров. Он вышел из могилы и положил руку на плечо друга.
– Пойдем, Винсент, теперь мы можем уйти в замок.
Граф отрицательно покачал головой.
– Иди, если хочешь.
– Я должен переложить ее прах в урну.
Фламандец крепко сжал его руку:
– Очнись же наконец, Винсент. Неужели ты все еще ничего не понимаешь? Как ты это сделаешь… как ты переложишь ее в урну?
Граф посмотрел на него бессознательным взором. Ян Ольеслагерс продолжал:
– Вон твоя урна-горлышко у нее довольно узкое. А теперь посмотри на графиню…
Граф побледнел.
– Я должен это сделать, – пробормотал он беззвучно.
– Но ты ведь не можешь переложить ее прах в урну!
– Я поклялся в этом.
Эти слова прозвучали совсем глухо:
– Я поклялся в этом. И я должен переложить то, что от нее осталось, в урну и урну снести в часовню. Я должен сделать это до захода солнца. Так написано в ее завещании. Я поклялся ей на распятии.
– Но ведь ты не можешь это сделать, пойми же, что не можешь.
– Я должен это сделать, я дважды поклялся в этом.
Тут фламандец вышел из терпения:
– И если бы ты поклялся сто тысяч раз, то ты все-таки не мог бы сделать.