Страница:
169 из 588
Природная сдержанность вранна не давала ему распространяться о нанесенных ему обидах, но Мириамели казалось, что она чувствует малейшую жестокость, боль от которой сквозила в его рассказе.
Я не первая чувствую себя одинокой, непонятой и ненужной. Этот, казалось бы, очевидный факт, ударил се теперь с силой откровения. А ведь я принцесса — мне никогда не приходилось голодать, бояться, что я умру в забвении, никто никогда не говорил мне, что я недостаточно хороша для того, чтобы делать то, что хочу.
Слушая Тиамака, наблюдая за его гибкой, хрупкой фигуркой и отточенными жестами настоящего ученого, Мириамель ужасалась своему невежественному своенравию. Как могла она, столь удачливая от рождения, так переживать из-за нескольких препятствий, которые Бог или судьба поставили на ее пути?
Она пыталась поделиться своими мыслями с герцогом Изгримнуром, но он не позволил ей скатиться в бездну самобичевания.
— У каждого из нас свои горести, принцесса, — сказал он, — и нет ничего постыдного в том, чтобы принимать их близко к сердцу. Нельзя только забывать, что у других тоже бывают беды, или позволить жалости к себе удержать твою руку, когда кто-то нуждается в помощи.
Изгримнур, как еще раз убедилась Мириамель, был не просто грубым солдатом.
На третью ночь в Луговых Тритингах, когда все четверо сидели у костра, придвинувшись как можно ближе, потому что дров в степи было мало и для высокого пламени их не хватало, Мириамепь наконец отважилась спросить у Тиамака о содержимом его сумки.
Вранн был так смущен, что едва мог поднять на нее глаза.
|< Пред. 167 168 169 170 171 След. >|