Чекряев дернулся, почувствовав укол в шею, и тут же затих. Только успел подумать, что прикоснувшиеся к нему пальцы были необычайно холодны. Контролировавший капитана спецназовец деловито проверил пульс, задрал веко и кивнул:
— Спит.
Бойцы Треми черными тенями исчезали в вертушке. Полковник задумчиво прищурился на сереющее небо.
— Майор, а ведь ты зря не подчинился нюхачам. Теперь проблемы будут.
— Пошел ты… — беззлобно ругнулся пограничник. — Лучше неприятности по их линии, чем твой нож в сердце.
Захар усмехнулся.
— Я бы не стал тебя убивать, майор. Мы сюда басмачей бить приходим, а не своих.
— А что ты со мной сделал бы? — заинтересовался пограничник.
— Накостылял бы. А вот нюхачей бы шлепнул. Ты им жизнь спас, майор.
— Я сюда басмачей бить поставлен, а не своих, — словно эхо откликнулся Петрович. — Удачи, Захар!
— До встречи!
Черная вертушка плавно поднялась с земли и устремилась вдоль Бороды Дьявола.
Вадим Панов
Правила крови
Когда Тереза увидела его впервые, он уже был героем.
Нет, не так. Он уже был Героем. И не только для молоденькой девчонки, едва вступившей в пору юности. Нет. Он был Героем для всего Ордена. Любимцем гордой Чуди, кумиром мальчишек и предводителем воинов. Он был Героем для седых ветеранов и честолюбивых лейтенантов, для великих магов и неустрашимых рыцарей.