Медная пуговица   ::   Овалов Лев

Янковская не пыталась со мной заигрывать, она вообще больше уже никогда не предпринимала никаких попыток сблизиться со мной, но в это утро она была сама нежность. Она смеялась, шутила, вела себя так, точно к ней опять вернулись ее семнадцать лет.

Мы почти миновали Лиелупе, когда Янковская свернула в сторону, и вскоре поехали вдоль высокого кирпичного забора, из-за которого виднелись пышные купы деревьев.

– Вот мы и на месте, – со вздохом промолвила Янковская.

– Это дача Гренера? – удивился я.

Мы остановились перед высокими тяжелыми чугунными воротами, плотно зашитыми изнутри досками, выкрашенными черной краской под цвет чугуна.

Янковская попросила меня позвонить.

Сбоку у калитки белела кнопка звонка.

Я позвонил, из калитки тотчас вышел эсэсовец.

Он намеревался было о чем-то меня спросить, но увидел Янковскую, поклонился и пошел открывать ворота.

За воротами, когда мы уже въехали на территорию дачи, я увидел вышку, с которой просматривалась вся линия вдоль забора, на вышке стоял эсэсовец с авто­матом.

От ворот тянулась аллея, очень широкая и очень чистая, уходившая в глубину парка. Мы медленно ее проехали.