Страница:
66 из 342
Она исполнила несколько романсов, ей аплодировали, негромко и недолго, как принято в светском обществе, и вдруг после Шумана, после мечтательного, мелодичного Шумана она запела “Хорста Весселя”, любимую песню штурмовиков, песню гитлеровских головорезов…
Она пела со смущенным видом, отдавая дань обществу, в котором находилась, как будто конфузясь, точно делала что-то неприличное…
Да, это был не Шуман!
Лица слушателей побагровели, многие встали, кто-то начал даже подпевать…
Мне показалось, кликни кто-нибудь сейчас клич – и все устремятся на улицу грабить, жечь, резать…
После певицы, не ожидая приглашений, почти по-военному к роялю подошел сам Гренер и сел на черный полированный табурет…
Если правильно говорят, что музыка выявляет душу людей, я бы сказал, что у Гренера совсем не было души. Играл он хорошо знакомые ему произведения, потому что почти не заглядывал в ноты, каждую музыкальную фразу проигрывал очень тщательно, но никогда в жизни я еще не слышал такой сухой игры. Сначала я удивился этой необычной сухости, но потом заметил, что Гренер почти не пользуется педалью. Ударит по клавише и оборвет звук, – звук не растет, не плывет, не вступает в общение с другими. Никогда раньше я не мог себе представить, что рояль можно превратить в барабан.
Гренер уверенно сыграл увертюру к “Мейстерзингерам”, две прелюдии Баха и затем “Приглашение к танцу” Вебера…
Легкое, изящное “Приглашение…”. Во что он его превратил!
Клавиши защелкали под его пальцами, точно кастаньеты, гостиная наполнилась треском…
И вот в то время, когда этот интеллектуальный нацист играл Вебера, я услышал за своей спиной хриплый шепот:
– Господин Берзинь, нам с вами надо встретиться. Я обернулся.
|< Пред. 64 65 66 67 68 След. >|