JК
Приятно познакомиться :: Твердов Антон
Страница: 130 из 416 — А я вот работал когда в женской гимназии тренером по дзюдо…
Но перейти на излюбленную темуон не успел. В коридоре раздалось заглушающее все остальные звуки натужное пыхтение, и очень скоро с решеткой «обезьянника» поравнялись Галыбко и Холодец, волочащие бесчувственного задержанного, одетого только в розовую ночную женскую рубашку.
— А ну, сержант, открывай дверь, — свалив бесчувственного на пол, как сваливает усталый дровосек вязанку дров, скомандовал Холодец. — Живее!
Сержант, вскочив со стула, повиновался. Холодец, успевший наскоро ущипнуть медсестру за бок, схватил задержанного в женской ночной рубашке за ноги и с помощью Галыбко втащил его в «обезьянник» и водрузил на освобожденные студентами нары.
— Вот чучело, — отдуваясь, проговорил Холодец. — Надо же, так врезали ему демократизатором по тыкве, когда задерживали, до сих пор не оклемался. Бревно бревном.
— А ты его не убил случаем? — запоздало обеспокоился Галыбко.
— Нет, — уверенно ответил Холодец. — Он же пьяный. Я с этим народом давно вожжаюсь. Пьяного бог оберегает — это всем известно. Ему хоть два дня подряд рельсиной стучи по макушке, он, как протрезвеет, встанет, опохмелится и хоть бы что. Я знаю.
— А что это он у вас так одет странно? — осведомился сержант.
— В чем был, в том и привезли, — сказал Холодец. — Ты об этом не беспокойся. Ты о том беспокойся, что у тебя в «обезьяннике» народу полно. Не продохнешь. — Он скользнул взглядом по задержанным и сунул руку в карман. — Вот молодежь мог бы и отпустить.
Но перейти на излюбленную темуон не успел. В коридоре раздалось заглушающее все остальные звуки натужное пыхтение, и очень скоро с решеткой «обезьянника» поравнялись Галыбко и Холодец, волочащие бесчувственного задержанного, одетого только в розовую ночную женскую рубашку.
— А ну, сержант, открывай дверь, — свалив бесчувственного на пол, как сваливает усталый дровосек вязанку дров, скомандовал Холодец. — Живее!
Сержант, вскочив со стула, повиновался. Холодец, успевший наскоро ущипнуть медсестру за бок, схватил задержанного в женской ночной рубашке за ноги и с помощью Галыбко втащил его в «обезьянник» и водрузил на освобожденные студентами нары.
— Вот чучело, — отдуваясь, проговорил Холодец. — Надо же, так врезали ему демократизатором по тыкве, когда задерживали, до сих пор не оклемался. Бревно бревном.
— А ты его не убил случаем? — запоздало обеспокоился Галыбко.
— Нет, — уверенно ответил Холодец. — Он же пьяный. Я с этим народом давно вожжаюсь. Пьяного бог оберегает — это всем известно. Ему хоть два дня подряд рельсиной стучи по макушке, он, как протрезвеет, встанет, опохмелится и хоть бы что. Я знаю.
— А что это он у вас так одет странно? — осведомился сержант.
— В чем был, в том и привезли, — сказал Холодец. — Ты об этом не беспокойся. Ты о том беспокойся, что у тебя в «обезьяннике» народу полно. Не продохнешь. — Он скользнул взглядом по задержанным и сунул руку в карман. — Вот молодежь мог бы и отпустить.