Проклятие крови   ::   Хафф Таня

Он резко осадил коня перед кипящей сворой рычащих собак, прорвавшихся между бьющими о землю копытами и вскинутыми рогами к могучему зверю, тогда как Суррей заставил своего скакуна продвинуться как можно ближе. Он привстал в стременах, резко наклонился вперед, взмахнул ножом, и струя крови задымилась в пронизывающе холодном ноябрьском воздухе.

—  Зачем? —  спросил он Суррея позже, когда зал заполнился запахом жареной оленины и они сидели, сбросив сапоги, греясь подле огня.

Красивые брови брата его сердца сошлись к переносью.

—  Я не хотел, чтобы гибель такого великолепного животного прошла напрасно. Думал, что смогу посвятить ему поэму...

Его голос затих, и Генри продолжил его поддразнивать:

—  Ну и как, написал ее?

—  Да. — Насупившиеся брови теперь отражали сосредоточенность. —  Но поэма оказалась слишком кровавой для меня, как мне кажется. Я хотел бы написать об охоте и оставить оленя живым.

Более чем четыреста пятьдесят лет прошли с момента этого разговора, но Генри Фицрой произнес те же слова, что и тогда:

— Охота всегда завершается смертью.

След, ведший на юг, почти прервался, затертый ногами прохожих. След на север оказался более отчетливым, по-видимому, по нему прошли несколько раз; вероятно, он вел в номер гостиницы и в обратном направлении. Вампир пересек Блуар, подошел к церкви на углу улицы и замер в столь полной неподвижности, что потокам воскресных ночных прохожих пришлось плавно обтекать его.

Он узнал приближающегося к нему темноволосого, темноглазого человека с крючковатым носом.