JК
Рассказ о простой вещи :: Лавренев Борис
Страница: 1 из 60---------------------------------------------
Лавренев Борис
Рассказ о простой вещи
Борис Лавренев
РАССКАЗ О ПРОСТОЙ ВЕЩИ
Кинематограф.
Улица... Рассвет...
На стене косо и наспех наклеенный листок...
------------------------------
ЭКСТЕННОЕ СООБЩЕНИЕ.
Красные покидают город. Части
доброармии вступили в предместье.
Население призывается к спокой
ствию.
------------------------------
Мимо листка проходит запыленный красноармеец. Тяжело волочит винтовку.
Видит листок...
... срывает с бешенством и внезапной злобой.
Губы его шевелятся... Ясно, что он с надрывом и длинно ругается.
Иностранец.
Зеркало в облезлой раме, с зелеными пятнами гнили на внутренней стороне, треснуло когда-то пополам, склеивали его неумелые руки, и половинки сошлись неровно, под углом.
От этого лицо резалось трещиной на две части, нелепо ломалось, и рот растягивался к левому уху идиотской гримасой.
На спинке стула висел пиджак, а перед зеркалом брился человек в щегольских серых брюках и коричневых американских, тупоносых полуботинках.
Голярня в пригородной слободке, между развалинами пороховых погребов, была невероятно грязна, засижена мухами, пропахла самогоном, грязным бельем и гнилой картошкой.
Лавренев Борис
Рассказ о простой вещи
Борис Лавренев
РАССКАЗ О ПРОСТОЙ ВЕЩИ
Кинематограф.
Улица... Рассвет...
На стене косо и наспех наклеенный листок...
------------------------------
ЭКСТЕННОЕ СООБЩЕНИЕ.
Красные покидают город. Части
доброармии вступили в предместье.
Население призывается к спокой
ствию.
------------------------------
Мимо листка проходит запыленный красноармеец. Тяжело волочит винтовку.
Видит листок...
... срывает с бешенством и внезапной злобой.
Губы его шевелятся... Ясно, что он с надрывом и длинно ругается.
Иностранец.
Зеркало в облезлой раме, с зелеными пятнами гнили на внутренней стороне, треснуло когда-то пополам, склеивали его неумелые руки, и половинки сошлись неровно, под углом.
От этого лицо резалось трещиной на две части, нелепо ломалось, и рот растягивался к левому уху идиотской гримасой.
На спинке стула висел пиджак, а перед зеркалом брился человек в щегольских серых брюках и коричневых американских, тупоносых полуботинках.
Голярня в пригородной слободке, между развалинами пороховых погребов, была невероятно грязна, засижена мухами, пропахла самогоном, грязным бельем и гнилой картошкой.