Река Богов   ::   Макдональд Йен

Наджья вдруг как-то особенно остро начинает чувствовать своеодиночество.

Теперь ей кажется, что она понимает, почему сарисин показал ей ту, практически забытую часть детства. Он поступил так не из какой-то особой жестокости и даже не ради забавы, а из совершенно искреннего и даже немного трогательного любопытства. Это была попытка джинна понять что-то за пределами его собственной, абсолютно искусственной вселенной. Что-то такое, что он мог считать естественным, не им созданным. Он искал реальной драмы, ему хотелось дойти до жизненного источника, из которого происходят все выдуманные истории.

Наджья Аскарзада поджимает ноги, наклоняется к Талу. Обнимает ньюта, берет его руку в свою. Тал вздрагивает, бормочет что-то во сне, но не просыпается. Ручка ньюта хрупкая и горячая. Наджья щекой чувствует ребра Тала. В ньюте ощущается такая легкость, шаткость и непрочность, словно у маленького котенка, но чувствуется и кошачья цепкость, кошачья гибкость и твердость. Наджья лежит и вслушивается в биение сердца ньюта. Ей кажется, что она никогда не встречала более отважного человека. Ньютам всегда приходится бороться за то, чтобы быть собой, и вот теперь Тал летит в изгнание без какой-либо цели, каких-либо определенных надежд.

Здесь, на высоте восьми тысяч метров, Наджья начинает понимать, что Шахин Бадур Хан был все-таки благородным человеком.