Реквием для хора с оркестром   ::   Твердов Антон

— Сидит и глаза таращит всю дорогу, — продолжал дядька. — Зверюга. Не иначе как за людоедство посадили.

— Вряд ли, — с сомнением сказал Никита. — Мы же не в Африке. Он, наверное, студент какой-нибудь…

Негр, словно догадавшись, что разговаривают о нем, выкатил глаза, страшно оскалил зубы и хрипло прокаркал:

— Макамба! — при этом руками сделав в воздухе молниеносное движение, как будто кого-то душил.

«Да, — подумал Никита, глядя на страшного негра, — пожалуй, что и за людоедство».

— Вот и я говорю! — воскликнул дядька. А потом, присмотревшись, спросил у Никиты: — А тебя, вообще, как кличут?

— Никитой, — отозвался Никита.

— А я — Гмырь. Слыхал?

— Слыхал что-то такое, — подумав, ответил Никита. — Только не это… не обижайся, но я вспомнить не могу — где именно. Меня ведь по башке шарахнули так, что я не помню даже, как меня мусора поластали. Первый раз очнулся — только здесь.

— И я, — неожиданно проговорил Гмырь и потер указательным пальцем расплывшуюся в пол-лица переносицу. — Понимаешь, нажрался с братвой в «Славянском базаре», а потом… вроде разборка какая-то началась. Пальба, грохот… Дальше ничего не помню. Вчера открываю глаза, а на меня эта рожа смотрит…

Гмырь кивнул на негра, а тот клацнул зубами и снова прохрипел:

— Макамба!

— Во-во… Я уж думал, что поехал умом.