Реквием для хора с оркестром   ::   Твердов Антон

— Так или иначе, — заключил Никита, — в этом мире вы оказались вот… в таком виде, как сейчас.

— Ага, — ответила просто-Прокофьевна. — Вот в таком виде. Прозрачные, как целлофановые мешочки. Сквозь стены можем проходить. Невидимыми становиться.

— Если бы раньше так умели, — поддержала товарку Степанида Прокофьевна, — ни года бы по зонам и тюрьмам не сидели. Только мусора нас прихватят, мы сразу — оп-па! И невидимые. Оп-па! Сквозь стену прошли — и на волю…

— Да мы так и сделали, как только сюда попали, — продолжала рассказывать просто-Прокофьевна, — представляешь, очухиваемся мы со Степанидой на нарах! Ну, думаем, значит, сбили кого-то… Потом стали друг друга оглядывать — что за мать твою так — мы же прозрачные! Летать можем! Ебическая сила!… Мы со Степанидой охренели совсем. И сейчас чудно — как это так может быть-то?.. Мать твою в три гроба душеньку… Екарный бабай…

Сила захлестнувших просто-Прокофьевну эмоций была такова, что старушка не могла продолжать своей рассказ, запутавшись в матерных эпитетах, которые, судя по всему, должны были наглядно обрисовывать слушателям то душевное состояние, в котором находились бабушки, когда ощутили себя в Первом загробном мире.

— Ну а потом малясь успокоились мы, — заговорила Степанида Прокофьевна вместо своей товарки. — Осмотрелись — поняли.