Роковая кукла   ::   Саймак Клиффорд Дональд

Я удивленно уставился на него, недоумевая, считать ли это признаками просветления ума, или он уже окончательно свихнулся.

— Роско, — сказал я осторожно, стараясь не смутить его только что проснувшийся разум.

И вдруг он произнес:

Они покорны могут быть , Такой удел им предрешен, Молчи, улышав плач души, Огнем несчастий обожжен.

И как ни горек крестный путь, Тебе отмеренный судьбой, Смирись, терпи и не забудь, Как он ни тяжек, — но он твой.

— Господи, не хватало еще поэзии, — возопил я. — Стихи, Боже милостивый! Как будто не достаточно дурацких рифм и формул…

А тем временем Роско, проворно перебирая ногами и громыхая металлическими конечностями, отплясывал задорную джигу, напевая:

На сковороде сгорел каплун , А хряк сорвался с вертела, Двенадцать раз ударил гонг часов, А милочка моя лишь раз мне поддала.

Она так распалилась оттого, Что холодно жаркое на плите, А холодно жаркое на плите Из-за того, что дома не был я.

А не явился я домой в тот день Лишь потому, что брюхо разорвал, А брюхо прохудилося мое Из-за того, что в пост скоромного поел... Он замер, не закончив очередного па, и восторженно уставился на меня: «Пост, рост, тост, прост…»

В его случае этот переход можно было считать возвратом к норме.

Он опустился на корточки подле костра, уже не разговаривая со мной, а бормоча что-то себе под нос.

Сумерки сгустились, и галактика вновь расцвела на небе во всем своем великолепии.