Роза для Экклезиаста   ::   Желязны Роджер

Рано начав, ты умножишь годы служения!

Мне же лишние годы служения нужны были,как рыбке зонтик. Теперь я не могу даже вспомнить его лица. Никогда не мог. Наверное потому, что после того разговора я боялся смотреть ему в глаза.

Спустя много лет, когда отец умер и лежал в черном среди белых цветов, скорбных прихожан, заплаканных лиц, носовых платков и утешителей, хлопающих меня по плечу… спустя много лет я смотрел на него и не узнавал.

Мы встретились за девять месяцев до моего рождения, – я и этот незнакомец. Он никогда не был бессердечным. Суровым, требовательным, презирающим чужие слабости, – да, но никак не бессердечным. Он был для меня матерью. И братьями. И сестрами. Хотя, думаю, он вытерпел мою трехгодичную учебу в Сен-Джоне, заблуждаясь насчет этого благочестивого названия, и не представляя, насколько свободным и восхитительным было на самом деле это место.

Я так никогда и не узнал его, а теперь человек, лежащий на катафалке, ничего больше не требовал. Его сын был волен не поучать мир. Но теперь я сам хотел этого, хотя и несколько по-иному. Я хотел что-то сказать тому миру, о котором, пока отец был жив, я никогда не говорил вслух.

Я не вернулся заканчивать последний курс. Мне досталось небольшое наследство, а вместе с ним и кое-какие проблемы, связанные с его получением, – мне еще не исполнилось восемнадцати. Но с этим я благополучно справился.

В конце концов я обосновался в Гринвич-Виллидж.