JК
Ртуть :: Стивенсон Нил
Страница: 299 из 475Вместотого чтобы остановиться, он раскинул руки, обнял Даниеля и поцеловал его в щеку. В дыхании – ни намёка на спиртное.
– Никто не знает, куда они отправляются, – это не важно. Важно, что они отправляются – движутся, и движение не останавливается. Это кровь в жилах коммерции.
– Но вы должны что-то делать с серебром…
– Мы передаём его джентльменам, которые дают нам что-то в обмен, – пояснил дядя Томас. – Спрашивает ли торговка на Биллинсгейтском рынке, куда отправляется ее рыба?
– Общеизвестно, что серебро просачивается на Восток и оседает в сокровищнице Великого Могола либо китайского императора, – сказал Стерлинг. – По дороге оно может сотни раз перейти из рук в руки. Я ответил на твой вопрос?
– Я уже не верю в то, что увидел, – промолвил Даниель и пошёл назад в дом. Сквозь тонкие кожаные подошвы чувствовалась каждая неровность булыжной мостовой, пуританское платье висело жесткими складками, чугунные перила холодили ладонь. Он был пылинкою в грязной луже и хотел одного: вернуться к огню, жару и цветному свечению.
Некоторое время он стоял в литейной и глядел, как плавят серебро. Больше всего ему нравилось, как жидкий металл собирается в носике наклоненного тигля, потом переливается через край и прочерчивает в воздухе светящуюся дугу.
– Никто не знает, куда они отправляются, – это не важно. Важно, что они отправляются – движутся, и движение не останавливается. Это кровь в жилах коммерции.
– Но вы должны что-то делать с серебром…
– Мы передаём его джентльменам, которые дают нам что-то в обмен, – пояснил дядя Томас. – Спрашивает ли торговка на Биллинсгейтском рынке, куда отправляется ее рыба?
– Общеизвестно, что серебро просачивается на Восток и оседает в сокровищнице Великого Могола либо китайского императора, – сказал Стерлинг. – По дороге оно может сотни раз перейти из рук в руки. Я ответил на твой вопрос?
– Я уже не верю в то, что увидел, – промолвил Даниель и пошёл назад в дом. Сквозь тонкие кожаные подошвы чувствовалась каждая неровность булыжной мостовой, пуританское платье висело жесткими складками, чугунные перила холодили ладонь. Он был пылинкою в грязной луже и хотел одного: вернуться к огню, жару и цветному свечению.
Некоторое время он стоял в литейной и глядел, как плавят серебро. Больше всего ему нравилось, как жидкий металл собирается в носике наклоненного тигля, потом переливается через край и прочерчивает в воздухе светящуюся дугу.